Яичница. А любопытная, как я вижу, должна быть земля эта- Сицилия. Преинтересная, как я вижу, жизнь в чужих краях. Мне очень приятно сойтись с человеком бывалым. Позвольте узнать: с кем имею честь говорить?

Жевакин. Жевакин-с, лейтенант в отставке. Позвольте, со своей стороны тоже спросить: с кем-с имею счастье изъяснятся?

Яичница. В должности экзекутора, Иван Павлович Яичница.

Жевакин (не дослышав). Да, я тоже перекусил: селедочку съел с хлебцем.

Яичница. Нет, кажется, вы не так поняли: – это фамилия моя, – Яичница.

Жевакин (кланяясь). Ах, извините! Я немножко туговат на ухо. Я, право, думал, что вы изволили сказать, что покушали яичницу.

Яичница. Да что делать? Я хотел было уже просить генерала, чтобы позволил называться мне Яичницын, да свои отговорили: говорят будет похоже на «собачий сын».

Жевакин. А это, однако ж бывает. У нас вся третья эскадра, все офицеры и матросы, – все были с престранными фамилиями: Помойкин, Ярыжкин, Перепрев, лейтенант. А один мичман, и даже хороший мичман, был по фамилии просто Дырка. И капитан бывало: «Эй ты, Дырка, поди сюда!» И, бывало, над ним всегда пошутишь. «Эх ты, дырка эдакой», – говоришь, бывало ему. (Звонок. Фекла через комнату бежит открывать).

Яичница (ей наперерез). А, здравствуй, матушка!

Жевакин (на пути). Здравствуй. Как живешь, душа моя?

Анучкин (не отстает). Здравствуйте, матушка Фекла Ивановна!

Фекла (бежит впопыхах). Спасибо, отцы мои! Здорова, здорова.

Убегает, в сенях голоса: «Дома?» – «Дома». Потом несколько неслышных слов и Фекла отвечает с досадой: «Смотри, ты какой».

Те же, Подколесин, Кочкарев.

Кочкарев (Подколесину). Ты помни, только кураж, и больше ничего. (Оглядывается, раскланивается и с некоторым изумлением про себя). Фу-ты, какая куча народу! Что это значит? Уж не женихи ли? (Толкает Феклу и говорит ей тихо). С которых сторон понабрала ворон, а?

Фекла (вполголоса). Тут тебе ворон нет, все честные люди.

Кочкарев (ей). Гости-то не считанные, кафтаны общипанные (Громко). Да что она делает теперь? Ведь эта дверь, верно, к ней в спальню? (Подходит к двери).

Фекла. Бесстыдник!.. Говорят тебе, еще одевается.

Кочкарев. Эка беда! Что ж тут такого? Ведь только посмотрю, и больше ничего (смотрит в замочную скважину).

Жевакин. А позвольте мне полюбопытствовать тоже.

Яичница. Позвольте взглянуть мне только один разочек.

Кочкарев (продолжая смотреть). Да ничего не видно, господа. И распознать нельзя, что такое белеет: женщина или подушка. (Все однако ж обступили дверь и продираются взглянуть).

Кочкарев. Чш… кто-то идет! (Все отскакивают прочь).

Танец.

Те же, Арина Пантелеймоновна, Агафья Тихоновна, челядь.

Арина Пантелеймоновна. А по какой причине вы изволили одолжить посещением?

Яичница. А по газетам я узнал, что вас интересуют поставки лесу и дров; и, находясь в должности экзекутора при казенном месте, пришел узнать, какого роду лес и в каком количестве, и к какому времени вы можете его поставить.

Арина Пантелеймоновна. Хоть никаких подрядов мы не берем, а приходу вашему рады. А как по фамилии?

Яичница. Коллежский ассесор Иван Павлович Яичница.

Арина Пантелеймоновна. Прошу покорнейше садиться. (обращается к Жевакину и смотрит на него). А позвольте узнать….

Жевакин. Я тоже в газетах вижу объявляют о чем-то: дай-ка, думаю себе, пойду. Погода же показалась хорошею, по дороге везде травка…

Арина Пантелеймоновна. А как-с по фамилии?

Жевакин. А лейтенант морской службы в отставке. Балтазар Балтазаров Жевакин – второй. Был у нас еще другой Жевакин, так тот прежде моего вышел в отставку: был ранен, матушка, под коленком, и пуля так странно прошла, что коленка самого не тронула, а по жиле прихватила – как иголкой сшило, так что, когда бывало, стоишь с ним, все кажется, что он хочет тебя коленком сзади ударить.