– был у меня один спортсмен… лыжник. Как раз перед Серёжей. Не он, так мы с Серёжей,

наверное бы, и не жили. На близость с Мишкой я решилась, потому что собиралась за него замуж.

Мои родители были как раз в отпуске, я пригласила его домой. А он в первое же наше утро будто

белены объелся. Решил, видно, что теперь я у него в руках, и заговорил со мной уже как с какой-то

сообщницей о том, как квартиру у моих родителей оттяпать и сколько денег с них стянуть.

Естественно, я его тут же и выставила. Обидно было до слёз. Вроде, взяла и ни за что ни про что

испортила себя. А как потом перед настоящим мужем предстать? Сделать, как моя подруга: в

первую ночь бритвочкой чиркнуть по ноге, чтобы кровь была? Но я решила иначе. Я поняла, что

если у меня сейчас же появится другой мужчина, тот, который действительно станет моим мужем,

то он ничего не поймёт. Он и для меня будет как первый. А ещё, конечно, мне хотелось тут же

вытеснить из памяти этого дурака. Так и появился Серёжа…

– Это было вечером? – уточняет Роман.

– Вечером…

– Вечером того же дня после занятий, – добавляет он, вспомнив взволнованную историю друга

о таком его романтическом знакомстве.

– Да, так оно и было. Видно, Серёжа тебе рассказывал…

Что ж, теперь время очередной паузы. Можно молчать и наблюдать, как нарастает её

внутренняя суета и беспокойство.

– Да уж, ловко ты его сделала, – отвернувшись, грустно произносит Роман. – Ты, наверное,

даже простыней не сменила… Не менять их было даже выгодно… Для яркости фактов, так

сказать…

Некоторое время они оба молчат. Роман поворачивается к Элине и сталкивается с её

красивыми, расширенными от страха глазами. Теперь она видит перед собой не какого-то

случайного мужчину с его пошлыми историями, а лучшего друга мужа, на сочувствие и понимание

которого не стоит и рассчитывать.

– Господи, – испуганно шепчет она, постукивая кулачком по своей гладко причёсанной головке,

– да ведь об этом никто-никто не знал…

– Не волнуйся, не проболтаюсь… Ладно, спасибо за невероятно вкусный чай… А то у меня

скоро общагу закроют.

– Подожди, – рассеянно просит она, пытаясь прийти в себя. – Посиди немного…

– Я ж говорю: Серёга ничего не узнает. У него и так бед хоть отбавляй.

65

Элина обиженно прикусывает губу: вот уже и она причислена к бедам мужа.

– Ну посиди, – усилием воли успокаивая себя, говорит она, – куда спешишь…

Роман садится. Говорить уже неинтересно. Элина зачем-то расспрашивает о детстве. Она что,

пытается взвесить их дружбу с Серёгой? Похоже, она просто мечется в поисках выхода из этой

глупой ситуации. И что же, интересно, изобретёт? Только бы уж скорее. Роман снова смотрит на

часы – идти недалеко, но и времени уже немало.

– Да ладно уж, – говорит Элина, поймав его взгляд, – я постелю тебе здесь, на кухне. Поговорим

ещё.

– Хорошо, – чуть подумав, соглашается Роман, – теперь уж проще у вас ночевать.

Он тут же выходит в комнату, освобождая кухню, и садится в кресло. Этот поворот даже

нравится ему. Вместо того, чтобы тащиться по морозу, можно уже сейчас взять и расслабиться,

вытянув ноги. В тайне Элины нет ничего особенного. Нечто похожее встречается на каждом шагу.

Жаль только, что и у Серёги всё так же банально… Ох, права, права эта Марина в розовых

колготочках – любви без червоточины, видно, и вправду не бывает. Разве что у Ромео с Джульеттой

была, так и то, потому что они быстро с собой разобрались…

Телевизор не работает, да и не надо. Куда интересней наблюдать за тем, как Элина влажной

тряпкой протирает коричневый линолеум кухни, как стелет матрас, как наклоняется, поправляя

подушку. А ведь сложена-то она… Не сложена, а подобрана. Почему-то теперь эти мысли