главные – жизненные. Те, с которыми понятней жить.

– Тогда начни с каких-то духовных категорий. Читай что-нибудь, занимайся, обогащайся…

– Я психологию изучаю.

– Правда?! – восхищённо восклицает Серёга.

– Конечно. Надо же знать многообразие подходов к женщинам.

– А-а, – разочарованно вздохнув, машет друг. – А мне всё времени не хватает. Давно уже

мечтаю по-настоящему почитать античную литературу. Ну, слышал, наверное, про Персея,

Андромеду, Геракла…

– Эти сказки? – удивляется Роман.

– Э, сказки тебе! Да на этих сказках вся европейская культура зиждется.

– Всё у тебя что-то на чём-то зиждется, – поддразнивая его, смеётся Роман. – А зачем она, эта

культура? В чем её смысл?

– Как это в чём?! – взрывается Серёга.

Говорят они ещё долго. Так вот, оказывается, чего не доставало в жизни – такого вот и бурного,

и вдумчивого дружеского разговора, который с полным основанием можно назвать общением.

Пожалуй, пора уже уходить, но что же не приходит его жена? Не терпится взглянуть на неё, как

говорится, в натуре. Конечно, ждёт её и Серёга, всё чаще и беспокойней поглядывая на часы. И

мелодично зазвеневший дверной звонок включает в нём какой-то ещё один уровень сияния.

– А у нас гость! – едва открыв дверь, тут же сообщает он жене.

Элина, не снимая пальто, нетерпеливо заглядывает в комнату.

– Здравствуйте! Ну, наконец-то, – говорит она, – а то мы вас уже заждались.

Это её «мы» просто опрокидывает Романа. Они ждали его оба! Наверное, одна из потрясающих

прелестей семейной жизни в том и состоит, что человек, живущий рядом с тобой, говорит не «я», а

«мы». И у Серёги это есть!

– Называй его на «ты», – поправляет Эллину муж, – а то ещё зазнается чего доброго.

– Хорошо, – отвечает она, легко принимая поправку.

Выходит, что их и представлять друг другу не надо. Заочно они уже знакомы. Роман невольно

любуется ей. Элина в строгом брючном костюме, высока, стройна, красива. А ведь внешне-то они с

Серёгой совсем не подходят друг другу. Иногда Роман развлекается тем, что, увидев на улице

какую-либо женщину, представляет мужчину, который ей соответствует. Или наоборот через

мужчину пытается увидеть его женщину. Обычно пара находится практически всем. Наверное,

трудно было бы только с какими-нибудь великими, которым пара, кажется, просто не дана.

55

Попробуй вообразить, что Лев Толстой или, например, Леонардо да Винчи шепчет какой-то

женщине «я тебя люблю». Ведь это ж какая женщина должна быть!? Бывают ли такие в принципе?

Конечно, Серёгу-то великим пока не назовёшь, но то, что он и Элина друг другу не подходят, видно

невооруженным взглядом. И потому в их союзе есть что-то странное, загадочное.

– Сергей! – выглянув из кухни, удивленно восклицает Элина. – Так вы что же, сюда даже не

заходили? Даже чай не пили?

– Нет, – растерянно отвечает Серёга, в разговорах забывший обо всём.

Элина быстро собирает на стол. На кухне, уже в полных её владениях, чисто и уютно. На столе

фиолетовые чашки и блюдечки с какими-то затейливыми вензелями. Порезано немного колбаски,

немного твёрдого сыра. Все это дефицит, так что данные студенты отчего-то неплохо обеспечены.

Находится и бутылка ликёрчика.

С этого дня Роман становится самым почётным гостем семейного гнезда Макаровых, свитого в

его восприятии из бронзовой ручки, на дверях обитой пухлой дерматином, комнаты, запруженной

книгами, уютной кухоньки со столиком и фиолетовыми чашками на нём, но главное из неизменного

душевного уюта и гостеприимства. Он забегает сюда при каждом удобном случае, всякий раз

удивляясь обходительности и предусмотрительности хозяйки. Элина сразу запомнила, что лучший