уработаных электромоторов. Она начинается за проходной завода в кинотеатрах, в магазинах, на

улице. А впрочем, идёт и параллельно учёбе, и параллельно моторам – всюду, где мелькают

загоревшие за жаркое лето женские ноги, косо срезают сердце лукавые, яркие взгляды,

подрагивают при ходьбе даже под заводской робой умопомрачительные женские округлости. В

каком гипнотическом плену и власти держат вчерашнего солдата эти удивительные существа!

Роман плывёт по миру с креном на один борт: все мужчины в нём – серые тени, женщины же

реальны, выпуклы, ярки. С мужской частью мира на заводе и вне его хватает и мимолётных, вроде

как производственных отношений, с женщинами хочется развивать личные и волнующие.

Роман бродит по улицам, видит девушек и женщин, просто захлёбываясь их красотой и

собственным вожделением. Этого женского и магнитного уж как-то через чур много. Казалось бы, с

точки зрения разумности, притягательного требуется ровно столько, сколько в силах способна

воспринять одна отдельная мужская особь, но на самом же деле женская магнитность спокойно,

как океан, существовала с каким-то убийственным превосходством над всякой мерой.

К женщине, более других привлекающих на улице, Роман словно приклеивается. Не попадая ей

на глаза и никак не обнаруживая себя, он долго следует за ней, незаметно наблюдая, едет рядом в

троллейбусе, заходит в магазин и с сожалением, так и не замеченный, отпускает её у дверей

какого-нибудь подъезда совсем в другом районе города. Расстаётся с ней, как с каким-то

несостоявшимся жизненным вариантом, как с романом, проигранным в воображении. Несколько

раз он всё-таки отваживается заговорить, но всякий раз контакт обрывается на первых фразах.

42

Думая о городе в Пылёвке, Роман, не считая себя дурнее других, даже не сомневался в своих

быстрых и лёгких победах, но город со всей его суетой, свободой и, как казалось раньше,

быстрыми сближениями, на деле-то оказывается не столь податлив. Стоит потянуться к какой-либо

женщине, излучающей головокружительную, почти материальную магнитность, как она

превращается в призрак: усмехается, отворачивается, уходит куда-то быстрыми шагами,

оказываясь уже чьей-то подругой, невестой, женой. Все, к кому он не подходит, уже вплавлены в

свои, особенно густые здесь сети человеческих отношений. Город, прямо-таки напряжённый

эротикой, похож на несмачиваемую плоскость, по которой Роман катается капелькой воды, никак с

этой плоскостью не соединяясь. Может быть, что-то в нём не так? Может быть, внешность его

виновата? Проходит почти целый месяц горячей, напряжённой жизни в городе, а он так и остаётся

в нём чужим, неопределившимся, не добившимся ничего. Ему кажется, что, отвергаемый

женщинами, он отвергаем всем городом и всем миром.

Куда ж пойти ещё с первой своей небольшой получки, если не в ресторан «Коралл»,

находящийся под боком общежития? Правда из общаги сюда ходят не многие. Ресторан

оккупирован местными хулиганистыми парнишками, которые, по слухам, могут начистить морду и

просто так, ради разминки и спортивного интереса. Но хулиганов бояться – в ресторан не ходить. А

где ж ещё знакомиться, если не здесь?

Ресторан Роман видел до этого лишь в кино. Что ж, очень даже похоже. Вкусные запахи –

пахнет, без всякого сомнения, жареной курицей. Только здесь она, наверное, дорогая. Ещё рано, и

в зале полно свободных столиков. Лучше сесть подальше, с краю, как за последнюю парту в

классе.

Подходит официантка на шпильках, с сухими светлыми волосами. А приветливая-то какая,

улыбается как! Но для знакомства она, понятно, не годится, потому что улыбается по работе. Куда