"Инструменты?"

Кай встал и подошел к компьютеру. "Не только физические," – он включил монитор, и на экране появился сложный интерфейс с множеством окон и линий кода. "Но и ментальные. Философские. Мы должны синтезировать науку – истинную науку, которая не боится заглядывать за горизонт – философию и твою интуицию. Твою способность *чувствовать* истину. У нас есть технологии, которые помогают нам 'видеть' эти поля, анализировать их. Но истинный инструмент – это твое собственное сознание. Твоя способность *воспринимать*."

Он повернулся к ней. "Начнем с основ. Реальность не статична, Ева. Она не просто набор твердых объектов. Она динамична. Она – процесс. И она реагирует на… на нечто большее, чем просто физическое воздействие. Она реагирует на *смысл*. На *намерение*. И Прогрессоры учатся взаимодействовать с этим уровнем."

Последовал долгий разговор. Кай говорил о концепциях, которые были одновременно поразительно новыми и пугающе знакомыми Еве, словно он озвучивал то, что она всегда знала где-то глубоко внутри, но не могла выразить. Он говорил о нелокальности – о том, как события и объекты могут быть связаны не через пространство, а через невидимые информационные каналы. О том, что мысль не является просто продуктом мозга, но может быть связана с этими полями, влияя на них и черпая из них информацию. О том, что "реальность" в том виде, в каком ее воспринимают "био-роботы", является лишь низкочастотным, ограниченным "срезом" гораздо более сложного и многомерного существования.

Он показывал ей старые, черно-белые диаграммы, вырезки из книг, фрагменты кода. Объяснял, как определенные паттерны мышления, определенные слова, даже определенные эмоции создают свой собственный "резонанс" в этих невидимых полях. И как Регрессоры используют эти знания – или их искаженное подобие – для контроля.

"Они берут великие идеи – из науки, из философии, даже из старых религий – и вырывают их из контекста," – говорил Кай, его голос был полон горечи. "Превращают их в пустые лозунги, в бездушные правила. 'Возлюби ближнего своего' становится оправданием тотального контроля под видом заботы. 'Познай самого себя' превращается в требование соответствовать общественным стандартам. 'Будьте едины' – в подавление любой индивидуальности. Они используют слова, но убивают *смысл*."

Ева слушала, ее юный ум напряженно работал, пытаясь связать эти абстрактные идеи с ее собственным, пожизненным опытом. Она вспоминала, как учителя в школе повторяли заученные фразы, не понимая их. Как Лея и другие дети следовали за толпой, не задумываясь, почему. Как все вокруг жили по набору внешних, бессмысленных правил. Это была та самая "буквальность", то самое отсутствие "контекста" и "смысла", о которых говорил Кай.

"Твоя задача, Ева," – сказал он под конец их первой беседы, когда усталость уже брала свое. "Научиться различать. Видеть разницу между формой и содержанием. Между словом и смыслом. Между физическим проявлением и его невидимой подоплекой. Это требует концентрации. Внимания. И отказа от тех примитивных шаблонов, которые общество вбивает в головы с рождения."

Он достал из ящика небольшой, гладкий черный камень. "Вот. Возьми. Это простая вещь. Почувствуй его. Не просто его вес или температуру. Почувствуй его 'фон'. Его историю. Связи, которые тянутся от него."

Ева взяла камень. Сначала она чувствовала только его твердость и прохладу. Но, сосредоточившись, как учил Кай, она почувствовала что-то еще. Слабое эхо земли, откуда он пришел. След тепла руки Кая. Нечто… более древнее и спокойное, чем все вокруг. Это было едва уловимо, но реально.