«Я прибыла в Хауорт совершенно благополучно и без малейшего происшествия или неприятностей. Мои младшие сестренки выбежали из дома мне навстречу, как только завидели мою коляску, и расцеловали меня так горячо и радостно, как будто я отсутствовала больше года. Отец, тетя и месье, о котором рассказывал мой брат, собрались в гостиной, куда я сразу же и направилась. Часто это воля провидения, чтобы на место одного утраченного удовольствия пришло другое. Так и я, покинув дорогих друзей, вскоре вернулась к столь же дорогим и добрым родственникам. Даже если Вы скучаете по мне (смею ли я верить, что мой отъезд опечалил Вас?), Вы ожидаете прибытия Вашего брата и Вашей сестры. Я отдала сестрам яблоки, которые Вы так любезно им послали; они говорят, что уверены в том, что мадемуазель Э. добра и мила; обе ждут Вас с превеликим нетерпением; надеюсь, что не пройдет и месяца, как Вы доставите им это удовольствие»[55].

Но пройдет еще немало времени до того, как подруги смогут увидеться, а пока они решили переписываться раз в месяц. В Хауорте не происходило никаких событий, достойных внимания. Тихие дни, которые она проводила, занимаясь преподаванием или женской работой по дому, не заслуживали описания, и Шарлотта в письмах естественным образом высказывала свои суждения о книгах.

А книг было много, и хранились они в разных местах, в зависимости от их состояния. Книги в хороших переплетах хранились в святилище – кабинете господина Бронте, – но покупка новых книг была для него необходимой роскошью, и иногда он оказывался перед выбором между переплетом старой книги или покупкой новой. Знакомый томик, зачитанный до дыр всеми членами семьи, иногда был в таком виде, что самое место ему было на полке в спальной. На всех этажах дома можно было найти солидные произведения. К высокой литературе относились книги сэра Вальтера Скотта, стихи Водсворта и Саути, в то время как книгами, имеющими особый характер – серьезный, дикий, а иногда фанатичный, – могут быть названы книги, доставшиеся со стороны Бренуэллов – от корнуэльских последователей праведного Джона Уэсли. О них вскользь упоминается при обсуждении книг, доступных Каролине Хелстоун в «Шерли»: «Там было несколько старых дамских альманахов, в свое время совершивших со своей владелицей морское путешествие и повидавших бурю» – (возможно, это была часть вещей миссис Бронте, перевозимых на корабле, потерпевшем крушение у корнуэльского побережья) – «и потому испещренных пятнами от соленой воды; несколько безумных методистских журналов, наполненных всяческими чудесами, видениями, сверхъестественными пророчествами, зловещими снами и безудержным фанатизмом; и такие же сумасшедшие Письма миссис Элизабет Роу от Мертвых к Живым»[56].

Мистер Бронте прививал своим девочкам вкус к чтению, и хотя мисс Бренуэлл ставила этому определенные пределы с помощью разнообразных домашних занятий, в которых они обязаны были не просто принимать участие, но и достичь совершенства, в силу чего они занимали большую часть каждого дня, им разрешалось брать книги из библиотеки в Кейли. Должно быть, они совершили немало счастливых прогулок, преодолевая четыре долгие мили с какой-нибудь новой книгой в руках, в которую им так не терпелось заглянуть по дороге домой. Не то чтобы среди книг были, что называется, новинки; в начале 1833 года подруги неожиданно и почти одновременно обнаружили роман «Кенилворт»[57], и вот что Шарлотта пишет о нем:

«Я рада, что тебе нравится «Кенилворт»; он, конечно, скорее напоминает романтическую историю, чем роман, и, по моему мнению, это одна из самых интересных вещей, которые когда-либо вышли из-под пера великого сэра Вальтера. Варни – это, бесспорно, воплощение законченного злодейства, и, изображая его темный и чрезвычайно изворотливый ум, Скотт демонстрирует, как прекрасно он разбирается в человеческой натуре. Свое восприятие действительности он преподносит столь мастерски, что заставляет и читателей разделять свое мнение».