Ну вот, приехали. У меня уже, оказывается, есть «определенная репутация». Я решил, что не стоит больше привлекать внимание к моему невезению, и продолжил наносить грим. Сегодня я дебютировал в роли «Горючего топлива: Газа» в нашей новой смелой постановке этого года из серии «Глобальное предупреждение», полностью посвященной экологической катастрофе. На нашей генеральной репетиции присутствовали ученики младших классов, большинство из которых расплакались, так что всем стало ясно, что мы создали мощную и волнующую постановку. Конечно, наше шоу не обошлось без промахов. Поскольку я играл «Горючее топливо: Газ», у меня был сверкающий наряд с легким шифоном и блестящий грим, труднее пришлось «Горючему топливу: Углю», надевшему просто черные брюки и черную футболку, и «Горючему топливу: Нефти», также надевшему… черные брюки и черную футболку. Они практически ничем не различались, и я даже предложил, чтобы у каждого из них был какой-нибудь отличительный атрибут – ну, например, яркая шляпа или смешная походка, однако мисс Клор проигнорировала мое предложение, что, на мой взгляд, красноречиво свидетельствовало о ее непрофессионализме и недостатке опыта в театральной сфере, но тем не менее.

– Если кому-нибудь нужно сходить в туалет до начала представления, то лучше сделайте это сейчас! – сказала мисс Клор.

Мне действительно не мешало бы сходить в туалет, но также нужно было разогреть голос. Актерам необходимо распеваться перед выступлением, чтобы на сцене их голоса звучали ГРОМКО и ЧИСТО. Главное сейчас – представление. А туалет находится рядом с выходом на сцену, поэтому я не сомневался, что успею забежать туда до начала выступления…

Мой план был бы отличным, если бы не объявление на двери туалета:

Несомненно, мне НЕ ПОВЕЗЛО, а потом НЕ ПОВЕЗЛО еще больше, поскольку пришлось ждать, пока не рассядутся важные гости – мэр и местный бизнесмен, собиравшийся оплатить новую экипировку нашей футбольной команды, – и наше выступление задержали на десять минут, а мисс Клор не позволила никому покидать сцену. Не сомневаюсь, что сейчас вы уже мысленно представили, что будет дальше: я описаюсь на сцене, мне будет очень стыдно, об этом упомянут во всех обзорах, я больше никогда не получу роль в школьном представлении, короче, мне НЕ ПОВЕЗЕТ еще больше. Что ж, вы ошибаетесь. Ну, почти.

По мере того как мне все сильнее хотелось писать, я попытался представить знойную пустыню, поскольку слышал, что если заставить себя испытывать жажду, то можно перехитрить свой организм, и писать хотеться будет не так сильно. В своем воображении я видел песок, кактусы, нещадно палящее солнце… Но что это? ЦЕЛОЕ ОЗЕРО ВОДЫ? Нет! Не может быть! Наверное, это мираж, ведь это же пустыня, где только песок, солнце и кактусы… и ЦЕЛОЕ ОЗЕРО ВОДЫ; и вот теперь случайно появилось дождевое облако, заливающее все вокруг тем, о чем мне хотелось думать меньше всего на свете, – ВОДОЙ! Журчащей, хлюпающей, стекающей тонкими струйками…

Понятно, мое воображение не хотело помогать мне. А может… может, ничего страшного, если я описаюсь? Вообще-то я уверен, что раньше я легко справлялся со смущением, завладевая ситуацией гордо и решительно.

Как в тот день, когда я был в гостях у Санты…

Или на школьной экскурсии в картинную галерею:

Нет. Соберись, Райли. Описаться в пять-шесть лет – это одно, а описаться в десять лет – совсем другое. Как бы я ни пытался убедить себя в обратном, но, если я описаюсь ПРЯМО НА СЦЕНЕ, мои одноклассники никогда этого не забудут.

Между тем заканчивался первый акт, и я был на грани отчаяния. Я стискивал зубы, сдерживал дыхание и пытался сосредоточиться на танцевальном номере о переработке отходов, не делая никаких резких движений, чтобы случайно не описаться.