– Потапыч, не вздумай! Прихлопну, словно муху! А тебе еще жить и жить! – пригрозил я медведю, не желая тратить на него выстрел.

– Так он тебя и понял, жрать, поди, хочет, сейчас рванет. Ты главное не промахнись. – прошипел Герасим.

Медведь, постояв на задних лапах, решил взять нас на испуг и громко и очень грозно зарычал, но мы не шелохнулись, разве что лошадка Бегунка немного нервничала, но все же оставалась на месте. Чернике было вообще по барабану, она словно была уверена как во мне, так и в Акелле, да она и сама, если лягнет в полную силу этого мишку, то с легкостью расколет ему черепушку, словно орех.

– Гер, дай короткую очередь под ноги, может, свалит, а то выстрел на него тратить не хочу. – предложил я напарнику, и тот без лишних вопросов, от бедра выпустил очередь из пяти выстрелов прямо перед лапами медведя.

Наш ответ показался медведю вполне себе убедительным, и тот то ли от грохота выстрелов, то ли от свиста пуль, тут же развернулся и на полном ходу ломанулся обратно, оставляя за собой характерный медвежий след цвета детской неожиданности.

– Смотри, как шуганулся, аж обделался! – громко смеясь, показал пальцем Бегунок.

– Ага, с медведями всегда так, чуть что – они сразу гадить начинают. – улыбаясь, ответил я и, разрядив РПГ, пристегнул его на свое место.

– Как думаешь, не вернется? – уточнил напарник.

– Думаю, нет, он запах пороха учуял, вот и слинял, видимо, уже не раз ощутил на своей шкуре и знает, к чему подобные встречи приводят, вот и ушел. Думаю, к нам он больше не сунется, тем более он убежал в другую сторону, ну а если и вернется, то тогда завалим, других вариантов не будет.

– Тоже верно, такого что с автомата, что ружья застрелить тяжело, все же нужно стараться в сердце бить, мозги, говорят, у них совсем маленькие, и попасть в них сложно. – пояснил парень.

– А я-то думаю, как ты столько лет прожить смог. – не удержавшись от подколки, рассмеявшись над собственной шуткой, ответил я.

– Чего!? А я-то тут причем? – не понял Бегунок, но пару минут спустя до него дошло, и он вроде даже обиделся, пообещав меня так подколоть, что я в жизни больше не посмею смеяться над ним.

С наступлением темноты мы остановились на ночлег, место выбрали на возвышенности, там, где более сухо и обзор получше. Снял с Черники сбрую, та отправилась щипать молоденькую травку, Ак уселся рядом со мной в ожидании своего ужина, а Бегунок принялся разводить костер из собранных нами дров.

Лес так и дышал свежестью и весенним настроением, всюду пели птицы, доносились звуки диких зверей, так что я сидел и думал, а не заглянет ли к нам сегодня ночью кто-нибудь на огонек. Охранная сигнализация под названием «шерстяной волчара» у нас, конечно же, есть, но к нам могут наведаться и его родственнички, и кто знает, как он может себя повести в таком случае, вроде свои и те, и те, но выбирать придется.

Апрельские ночи все еще были прохладными, без костра было не обойтись. Тут скорее я переживаю за своего напарника, ведь, если Бегунок заболеет, то может дойти до того, что нам придется возвращаться. Сидя у огня под ночным, звездным небом я смотрел на освещенную языками пламени карту и прикидывал наши сроки прибытия к нужному месту.

Скорость оставляла желать лучшего, за весь день мы преодолели чуть больше семидесяти километров, но нужно учесть, что половину пути мы ехали по обычной дороге, а уже потом ушли в сторону и отправились через лес. Такими темпами, в среднем наша скорость составляет плюс-минус пятьдесят километров в день, а при учете того, что весь маршрут составляет тысячу двести семьдесят километров то дорога займет около месяца, что-то я похоже погорячился обозначая сроки возвращения Марии. Но может мы все же выберемся на накатанный тракт и тогда дело пойдет куда быстрее, но в этом я сомневаюсь. Со слов местных разведчиков и охотников, и даже самого Бегунка, едем мы в места максимально глухие и нелюдимые. А все, кто туда выезжал, почти не возвращаются, а если кто и едет обратно, то с большими потерями и у каждого своя история, кто на гулей нарвался, кто на поселение, кто на охотника и так далее, в общем, с давних времен место это называют мертвыми землями. Но меня всей этой чепухой не проймешь и страха перед неизвестностью не испытываю, скорее наоборот – очень сильный интерес.