– Лиона! – мягко окрикнул меня Леонард, прервав размышления. – Одним из главных талантов королей является умение делать несколько дел одновременно. Ты мне веришь?

– Нет, – огрызнулась я.

– Зря, – пожал плечами король и велел Эрлу: – Запиши на ее счет минус пять очков.

Поняв, что выбора у меня нет, я сдалась и подыграла, весьма натурально возмутившись:

– Не было старта игры! Не честно!

И зловеще добавила:

– А жуликов я люблю в землю закапывать. По самые уши. Ты мне веришь?

– Даже не сомневаюсь, – ответил Леонард и, подойдя ко мне, протянул руку, приглашая проследовать к костру.

– Может, объясните? – уже заинтересованно глядя на нас, спросил Ворон, усевшись на указанное ему кивком место.

– Охотно, – ответил брат, усаживаясь рядом со мной и кивая Леонарду на место напротив, рядом с полуэльфом.

Дождавшись, когда все рассядутся, Эрл объяснил правила:

– Первый кон играем пара на пару. Мы с Лионкой – против вас двоих. Потом при желании поменяемся. По сути, все просто. Команда вызывает одного из соперников, и тот рассказывает историю или просто выдает какое-либо утверждение о чем-либо: о погоде, о природе или иную чепуху. Команде, посовещавшись, нужно угадать, врет он или нет. За правильно угаданное очки идут в плюс, за неправильно – в минус.

– А как проверяется правильность? – уточнил Ворон.

– После версии команды игрок сам признается, – ответил Эрл, подбрасывая щепку в огонь и чуть расшевеливая хворостиной горящие поленца.

– А если соврет? – недоуменно моргнул полуэльф.

– Ты соврешь? – спросил Эрл, пристально глядя сквозь дымку костра на Ворона.

– Я-то, может, и нет, – осторожно ответил тот и уверенно добавил, кивнув на Лео: – Но вот он – точно. Да и за тебя не поручусь.

– Вот как? – с досадой бросил Леонард, глядя на довольного Эрла, скрестившего руки на груди. Похоже, братец только что выиграл очередное пари.

– И какие способы контроля честности ты предлагаешь? – все так же улыбаясь, поинтересовался Эрл. – Обычно мы отыгрывали все коны, а перед проверкой зелье искренности выпивали. Но Лионке сейчас нельзя так рисковать. Отсюда вопрос: что будем делать?

Помолчав несколько секунд, Ворон улыбнулся и уверенно заявил:

– Ты врешь.

– Ага, вру, – охотно кивнул брат. – Вот видишь, я признался. И не соврал.

Однако тут же, посмотрев на меня, опустил руки на колени и, лукаво прищурясь, добавил:

– Или соврал?

– Начинаем игру? – ушла я от прямого ответа.

Ибо понимала, что стоит спутать сейчас все карты, признавшись, основной игре придет конец. Другого же столь удобного случая ее провести может и не представиться. Эрл с Леонардом правы: эта игра нам всем ой как нужна. Ведь за последнее время мы прошли через горы и трясины взаимной лжи, оправдываясь ее вынужденностью. И прежде чем двигаться по жизни дальше, рука об руку, просто необходимо выяснить, есть ли у нас еще доверие друг к другу. Или осталась только вера? И осталась ли? Ведь в противном случае придется просто разбежаться, потому что в кругу друзей без веры нельзя, а в семье невозможно без доверия.

Однако ответа на свой вопрос я так и не услышала – истошно закричал Конор, и мы с Вороном кинулись к нему. Подхватив ребенка на руки, я заметила, как со стороны моря на нас надвигается волна высотой со сторожевую башню, а затем земля раскололась под нами, и все вокруг погрузилось во мрак.

Что большинство из нас знает о детях? Вернее, думает, что знает? Что дети – это счастье. А еще что дети – это сложно. Однако соль тут в том, что пока ты сама в это не влезешь, ты не поймешь, насколько для тебя дети счастье, а насколько – сложно.