Благо посетителей в доме находилось немного, мне не нужно было торопиться, и я с удовольствием рассматривал жилище Толстых, их быт, обстановку, сохранившиеся вещи и мебель. Увидел я и одну из тех книг, которые окружали духовный мир Толстого. Оказалось, что Толстой, как и Пушкин, любил Монтеня. Мне было приятно, когда я прочитал на обложке, лежащей на секретере книги – Мишель Монтень «Опыты». Я тоже люблю этого французского мыслителя, почти всегда таскаю с собой на выходные и часто беру в командировки.

Выйдя из дома Льва Николаевича, я долго гулял по аллеям усадьбы, размышляя о величии этого человека, о его сложном характере, о столь яркой, изобилующей неординарными поступками судьбе.

Уже заканчивая путешествие по владениям графа, я решил заглянуть в избу, расположенную поодаль от графских строений, более напоминавшую хижину, нежели что-то похожее на домик прислуги. Оказалось, что это не хижина вовсе, а самый что ни на есть дом кучера. Того самого кучера, с которым Толстой, запутавшись в себе, бежал от семьи изучать мир простолюдинов: тех людей, кому Толстой пытался подражать, надевая холщовые рубахи, подпоясанные веревкой, и сапоги – обувь по тем временам доступную далеко не каждому крестьянину.

Осмотрев нищенскую, убогую обстановку крытой соломой хижины кучера, я так и не смог понять бегство Толстого в мир. Ведь этот мир и все его самые безрадостные оттенки быта он мог постигать всего в нескольких шагах от собственных владений, поселившись на время в избе кучера.

Утренний рейс начался как-то необычно. Не рассчитал время и приехал в аэропорт с большим запасом времени. Хотя последние километры и дотягивал на своей «ауди» как нельзя медленней, до вылета все же оставался еще битый час. Пришлось коротать время в Ирландском баре, дополняя все это свежими газетами и ирландским кофе, в который почему-то добавляют виски, размешивая его сливками. Кстати, вкус получается неплохой. Похоже, в Ирландии темное пиво и виски есть нечто такое, без чего их жизнь была бы не только скучна и пресна, но и не калорийна. А так с утра разогрелся кофе с вискариком, в обед улучшил пищеварение пивом, а вечером дополнил меню 2-3 стаканами виски, и день прошел не зря. Мне почему-то кажется, хоть я еще и не побывал в Ирландии, что их мужик чем-то схож с российским. Однажды, в самом зародыше перестройки, я был свидетелем довольно интересного события. После того, как Европа открыла наконец границы, а союз сбросил железный занавес, не помню по какому случаю, в Питер приехала делегация из Ирландии.

Встреча, сопровождение делегации и проводы проходили с большой помпой. Но запомнилась не столько стойкость ирландских парней по части выпивки, не водка с икрой и заваленные яствами столы – для нас это дело привычное, чего-чего, а принимать гостей у нас умеют не по высшему, а высочайшему классу, запомнилось другое.

С ирландской делегацией приехала группа спортсменов-кузнецов. Поначалу я никак не мог взять в толк, почему спортсмены-кузнецы. Оказалось, все очень просто: есть такая народная забава у ирландского народа – перетягивание каната. Поэтому днем они – кузнецы, а вечером, после работы, спортсмены-любители, забавляются перетягиванием толстой пеньковой веревки. Российский мужик тоже, как известно, традиционно любит побаловаться подобным развлечением. И, наверное, после кулачного боя село на село, улица на улицу на второе место можно твердо поставить перетягивание каната. Не знаю, как ирландцы на счет драк, но с канатом они дружат наравне с российским мужиком.