Через несколько дней, когда отец поехал по каким-то делам, Галя начала разговор с Дмитрием, поблагодарила его за подарок, – она не ожидала от него такого, а после попыталась не то объясниться, не то оправдаться. Дмитрий сразу прервал её, сказав, что он очень рад за отца, которому очень несладко пришлось в последние годы, и что он надеется, что с ней он сможет прожить и дольше, и счастливее. И будущий ребёнок, это тоже прекрасно. Но, – он спросил её, – что если Ильи вдруг не станет, как тогда жить будете? Всё-таки у отца сердце изношено – уже два инфаркта было.

– Не знаю, – честно ответила Галя, явно смутившись, – я постараюсь, чтобы он пожил дольше, я очень постараюсь, и надеюсь, что ты нас из квартиры не выгонишь.

– У нас были сбережения, – ответил Дмитрий, – но их основная часть пропала шесть лет назад, в кризис, а всё остальное мы потратили на лечение моей матери, и кроме этой квартиры, старенькой Волги и участка с летним домиком у нас ничего нет. Квартира и домик на нас с отцом в пополаме, так что об этом не думай, жить вам есть и будет где, а вот на что вам троим жить кроме отцовской пенсии – этого я не знаю, я год ещё буду учиться, да и потом, сама знаешь, молодым специалистам много не платят.

Выпускной курс был несложен для студентов. Кто хотел – работал, кто хотел – пытался организовать свой бизнес, все весело крутили любовь, а некоторые женились и выходили замуж. Дмитрий, памятуя о том, что ему говорили Пашунин, директор и академик, пытался стать настоящим специалистом. А ещё он пытался разобраться в вопросах «высокой» экологии. Здесь всё было сложнее, исследования часто теряли всякую научность и сваливались на футурологию, или вообще, на чистое визионерство. Он решил на время отказаться от этой затеи и, не ставя никого в известность, поступил на курсы вождения, чтобы вновь не оказаться в неловкой ситуации.

Его довольно молодой научный руководитель – Михаил Владимирович или просто Миша, ему не мешал, но и ничем не мог помочь – он был практик и теоретические изыскания его не волновали. Мишу в это время позвали подумать над идеей освоения крупного медного месторождения и, возможно, строительства горно-металлургического комбината и он, в свою очередь, привлёк к работе Дмитрия, после чего получил аванс, и, на радостях, запил. Делать это он любил и умел. Дмитрию пришлось и ходить вместо него на встречи, разговаривать с разными людьми, и анализировать разные отчёты. Когда же западные хозяева этого месторождения выяснили, что у этого студента уже имеется опыт участия в подготовке финальной редакции крупного международного проекта, к его мнению стали прислушиваться, и даже немного приплачивать, правда, и работы у него прибавилось.

В результате времени у него стало ни на что не хватать. Девушки – экологини и биологини, а их было существенно больше, чем парней, с которыми раньше он охотно тусил, начали его утомлять своей простотой. Нет, он, естественно, выбирался с ними на концерты рок групп и на премьеры в кино, некоторые фильмы ему даже запомнились, ходил на всякие днюхи и участвовал в других мероприятиях, часто оставался на ночевку в общежитии, чтобы не мешать отцу и Гале, и вообще, вёл себя, как и раньше, по крайней мере, так ему казалось.

А вот у этих девушек сложилось иное мнение. Девушкам казалось, что на последнем курсе он, как и многие другие студенты шестого курса, стал каким-то старым и душным. У дух девиц, с двухмесячным интервалом между ними, как оказалось, возникли претензии к Дмитрию в плане женитьбы, но он отказал им обеим – кроме секса и участия в тусовках их ничего не связывало. После этого Дмитрий перестал ночевать в студенческой общаге.