С глубокой благодарностью Вера часто вспоминала их заботу и скупую ласку. Особенно в её детской памяти сохранилась заготовка сена для коровы, куда дед Ефрем всегда брал с собой старшую внучку. Ей тогда было девять лет, она была старшей в многодетной семье, где подрастали брат и две сестрёнки-близняшки, и второй класс закончила на одни пятёрки. По-другому было просто нельзя, ведь мама учительница , и её в селе очень уважали.

Вере казалось, что она умела всё! Правда вот с коровой Жданкой у неё не сразу сложились доверительные отношения, в первую очередь со стороны Жданки. Она опасливо косила своими лиловыми глазищами на девочку с большим знакомым ей ведром и предупреждающе сильно махала хвостом. Жданка ранее уже дважды копытом опрокидывала почти полное ведро с молоком, белая молочная масса разливалась по деревянному настилу конюшни, но девчонка опять молча, упрямо сжав губешки и вытирая слёзы, садилась у коровьего бока , осторожно обмывала тёплой водой из глиняного горшка её вымя и начинала струйка за струйкой вытягивать из сосков молоко. Корове не нравилось, что в её руках не было той силы, с которой доила хозяйка.

Но сегодня всё было по-другому, девочка подошла к ней, прислонилась к тёплой шее, обняв и поглаживая её маленькими ручонками. И Верунька зачем – то начала шептать в чуткое ухо их кормилицы, что мама в больнице и не может подоить её, что без молока они будут целый день голодные, что не надо больше бить ногой по ведру и проливать молоко… и ещё что-то совсем уж невразумительное: как ей страшно дома без мамы, как она боится коровы, как сильно устают и болят её руки после дойки. А перед её глазами опять вставала страшная картина: потерявшую сознание мать на руках из спальни выносят отец и бабушка. На пол так страшно падают частые и тяжёлые капли крови. У крыльца стоит подвода, на сено бабушка расстилает клеёнку и какие-то одеяла, Отец кладет голову мамы к себе на колени, а сосед вожжами стегает лошадь, заставляя её бежать быстрее. А она, Верунька, стоит ногами на широком подоконнике окна, из которого далеко была видна дорога с подводой, увозившей маму, как ей казалось, навсегда. Слёзы градом катятся по её лицу, она вспоминает белое, без единой кровинки, запрокинутое лицо матери и бессильно свесившуюся её руку. И пятый ребёнок не родился, а мама чудом выжила. Что поняла, а что не поняла Жданка из этого сбивчивого шёпота девочки, сказать сложно, но только больше не было опрокинутых вёдер с молоком, а корова будто сама поворачивалась боком к маленькой хозяйке во время очередной дойки, доверчиво тянулась влажными мягкими губами к Вериным рукам с кусочком хлеба.

Глава 4

Чего в её детстве было вдоволь, так это работы по дому и по хозяйству. Мама уходила в школу за полтора километра пешком с сумкой, набитой тетрадками и книгами рано утром. А дом оставался на Вере и трое младших тоже. Но в эти трудные послевоенные годы дети рано взрослели, поэтому дать корм домашней скотине и курам, вымыть полы, наносить из речки воды, прополоть огород и накормить ребятню было для неё хотя и трудным. но привычным делом. Дед Ефрем понимал, что Верунька и сама ещё ребёнок, наверное, жалел и раз пять за лето брал её с собой в лес за сеном. Это был праздник, который начинался сразу же, как они въезжали в лес!

Волшебной казалась даже лесная дорога, по обочинам которой цвело и пахло всё, что там росло! И высокое ярко-синее небо с узорами облаков над вершинами деревьев – всё это было какой- то сказкой, которую Вера сама додумывала и сочиняла.

Когда они приезжали на лесную поляну со скошенным ранее сеном, так одуряюще и волшебно пахнувшим, дед Ефрем широко разводил руки в стороны, словно здоровался с лесом и этой поляной.