И что? Есть она, такая Страна Изобилия? А что мы должны за нее отдать, уезжая туда на время, на учебу, на так называемое ПМЖ? Свою идентичность, привычки, часть души? Душу вообще? Немые и невыразимые особенности своего характера?

Не получится. Есть ведь такое хорошее выражение: «Уезжающий из страны меняет небо, а не душу».

Я даже затрудняюсь теперь сказать, как это было. Помню, что рассказ не писался, а нужно было написать. Пообещал, да неважно кому, опубликовать должен был, да неважно где.

Словом, рассказ не писался, я позвонил человеку, с которым был знаком не только чтобы шапошно, а вообще против шерсти. Мне потом про него рассказывали, что он продюсер, который хочет стать режиссером, а еще, что он издал какую-то книгу афоризмов абсолютно неизвестного доморощенного мыслителя по имени «Сысой первый», которого, возможно, и нет вовсе, потому что это он сам. Первые пятнадцать афоризмов были долгой, занудной критикой женщин, начиная от женской внешности и заканчивая особенностями женского характера в обобщенном виде.

Все странно-несерьезные люди из тех, что мне попадались в жизни, носили определенные имена. Да и к тому же, не так уж эти имена были безразличны русской литературе или нашей истории. Возьмите для начала Александра Сергеевича… Вы поняли, какого.

Ну ладно, хватит. Хватит играть мысленно с разными сущностями и перекидывать их в разговоре, что называется, с одного полюса на другой, давая им то знак плюса, то знак минуса.

Короче, страдая крутой биполярностью, где добро заменяет зло, а север заменяет юг, он вышел из дому… И звали его Сережа.

Не получается начало рассказа.

Этот Сережа, верящий в свое эзотерическое чутье, сказал мне однажды: «Очевидно, те два мужских имени, которые тебя раздражают, наша история уже отработала.»

Ладно, не буду писать рассказ. Просто расскажу, что в тот день произошло. Я вышел из дома. У меня была назначена встреча.

Ну так вот, а человека, который ее назначил, звали Тема. Он так и просил себя называть: не Артем, а именно Тема. Большего соединения гламурности и вычурности трудно отыскать, как и во внешнем виде (какие-то цепочки, брюлики, висячие сережки с крестиками и ящерицами), так и в такой манерной тягучей жеманности. При первой встрече он меня как раз этой жеманностью и повеселил, а при второй встрече уже… но, собственно, не о ней речь.

Правда, он поставил надо мной опыт. Опыт этот на недолгое время показался мне роковым, шуточно отыгравшись на состоянии моего сознания, если не сказать уж на всей моей физиологии, где разум составляет лишь сотую ее часть. Поскольку я впечатлительный субъект. Что уж здесь цитировать работы Юнга или Оливера Сакса про мужчину, принимавшего свою жену за шляпу! Зачем вспоминать одну-три фразы Яспесра из какого-то его психического труда, который я благополучно забыл? Нет, ничего я этими фразами про эту историю не объясню.

Собственно, те места, куда меня пожизненно заносит, никак ни Юнгом, ни Фрейдом не объяснишь. И не всегда мне эти места что-то хорошее приносят.

Итак, я позвонил Теме: «Тема, помогайте как-то. Мне сказали, что у Вас есть эта штука – рекордатор».

«Да, дорогой Андрей, можно это попробовать, хотя я с вами по правде говоря, положа руку на сердце, хотел попробовать обсудить один флуоресцентно-балетный проект, а, учитывая Ваши познания во французском, как и то, что, как вы помните из нашего первого разговора, моя прабабушка Аграфена Александровна родным языком считала французский, я бы хотел поговорить с вами и про дореволюционное время. Она когда со мной разговаривала, так часто плакала… (Тут я пропускаю весь его чудно-гламурный бред, бесконечно танцующий словесный перформанс, который он произносит баритоном с подключкой на говорок эдаких модных блоггеров. Опускаю я здесь также и то, что узнал о нем позже, то есть всю его биографию. Мы ведь с ним так толком и не виделись…) Вам нужно будет приехать и просто позвонить в домофон. Филевская 23, подъезд 2, цифра четырнадцать. Адрес Вы записали?»