– Постойте, профессор! – пилот ухватился за осенившую его идею. – Ведь вы теперь можете более досконально изучить планету! Вам надо вернуться и зацепить страховку, а после…

– Ха Си Пи, не будьте столь глупы и наивны, – Ай Си аШ засмеялся. – Меня могут обезоружить в любую секунду, как только я сделаю неверный шаг. Это же знак уважения и доверия, неужели вы этого не понимаете?!

– В таком случае, я сдаюсь, а вы поступайте, как знаете. Дальше я вам не советчик.

Обидчивость командира была преувеличенной, и профессор без труда разобрался в чувствах Ха Си Пи.

– А дальше, – сказал он, – я уверен, со мной всё будет хорошо и даже лучше, только вы, к сожалению, об этом вряд ли узнаете. Я уже буду в совершенно другом, близком мне и чуждом другим мире. Но я ещё раз обещаю попросить там об одной услуге, и если мне её благосклонно окажут, то… Ха Си Пи, верьте, надейтесь и ждите. Ну вот, я так расчувствовался, что даже захотелось плакать. А мы оба уже знаем, что сие означает. Мы на связи последние секунды. Прощайте, Ха Си Пи!

На этом связь с последним принудительным колонистом оборвалась. Тело проповедника, в отличии от его товарищей, не сковал паралич, поэтому он, сразу же после обрыва контакта с командиром, сам сбросил ненужную экипировку, снял обувь, ощутив ногами приятную свежесть, прижал ладони друг к дружке и обратился, закрыв глаза, в невидимое небо.

– Господи, Всемогущий и Справедливейший, пусть свершится Воля Твоя! Пусть я получу то, что справедливо заслуживаю!

Ай Си аШ ожидал каких-либо действенных изменений, сугубо наглядного проявления ответа, но, к своему немалому удивлению, услышал внутри себя голос:

– Я не Бог, а всего лишь слуга Его, но, как наместник Его на этой планете, представляю здесь Его волю. Однако, желание твоё слишком расплывчато, чтобы трактовать его однозначно. Для того, чтобы исполнились слова твои, просьбу следует предельно точно конкретизировать. И без лишних метафор и эпитетов. В каком мире ты хотел бы продолжить своё физическую жизнь?

Профессор опешил.

– Разве кто-либо в силе подгонять общество под человека? – в растерянности спросил он. – Разве такое возможно?

– Ты же только что обращался к Всевышнему и Всемогущему, так какова же твоя вера, если ты сомневаешься в Его силе?

Ай Си аШу стало неловко и стыдно.

– Это от неожиданности и растерянности, – сказал он в своё оправдание. – Всё это очень непривычно, ведь на Земле человеку самому приходится подстраиваться, приспосабливаться, запрятав в глубину души свои истинные чувства, адаптироваться под морально-общественные неписанные нормы, которые частенько дикие и безнравственные, под планетарные социальные и юридические статусы и законы, которые за внешним лоском справедливости скрывают жестокость, насилие и унижение человека человеком. Все боятся выглядеть белой вороной среди общей массы чёрного воронья.

– На Земле, как наказание человечеству за непослушание и гордыню, правит другая епархия, используя свои методы и свой лукавый закон. В силу нравственного падения человека ваша планета приобрела статус проклятой, и она находится под жёстким контролем и в жёсткой изоляции от остального Космоса. Там допустимо прикрытое и неприкрытое насилие, иногда, для призыва человека к осознанию своей ущербности и пагубности выбранного пути, переходящее в хаос. А здесь руковожу я, опираясь на справедливость и духовность, высшая степень которой – Гармония. И настоящее название нашей планеты не Фантом, а Мечта, и значит, никого никуда подгонять не приходится. Мир всякой живой планеты настолько велик и многогранен, что каждый человек может найти в нём своё место. Есть, однако, два условия, вследствие которых мечта может осуществиться. Первое, – мечта должна быть благородной и ни в малейшей степени не эгоистичной. Второе, – заказчик, назовём его так, обязан нравственно соответствовать своей мечте. Вот и всё. – Дальше голос впервые стал немножко весёлым и озорным. – Итак, дорогой заказчик, какое общество ты себе предпочитаешь в спутники своей жизни? Только прошу тебя, как и всех остальных, хорошенько подумай и чётко сформулируй определение социума, в котором тебе жить до конца твоих телесных дней.