– Над чем они смеются? Что вы такого делаете, чтобы вызвать их смех? Чем вы вообще занимаетесь?

Неожиданно выяснилось, что Принцесса любит сидеть у камина. Ворошить угли, задумчиво смотреть в огонь, вспоминать отца.

– Мы с папой часто так сидели, – чуть смущаясь, призналась девушка. – Любовались на пламя, и он рассказывал сказки.

Иногда она убирает в замке!

– Служанки плохо справляются со своими обязанностями. Лентяйничают! – виновато улыбнулась Золушка. – Вот и приходится все делать за них!

Оказалось, она неожиданно сильно скучает по старому дому, мачехе и даже язвам-сестричкам.

«Принцесса, принцесса! Что же мне с тобой делать? – думала я. – Как была Золушкой, так и осталась!»

Элле предстоял длинный путь: по капле выдавливать из себя Золушку. Я отучала ее извиняться, особенно если девушка не виновата.

– Но это получается как-то само, – всплеснула руками клиентка.

– Отныне ты следишь за своей речью. Каждое извинение записываешь. – Я подарила ей специальный блокнотик с котенком. – Никаких наказаний за старую привычку. Просто записываешь, и все.

Через пару недель извиняться девочка перестала. Потом научила ее ставить границы. Принцесса сказала горничной: «Нет, я не буду стирать! Это – твоя работа!» – и страшно собой гордилась.

Отучила считать обиды. Свела время жалости к себе до двух часов в день:

– Грустить можно только с трех до пяти. Можешь набрать ванну, бухнуть туда ароматическую бомбу, зажечь свечи и жалеть себя на здоровье.

Затем девушке хватило часа, и наконец Элла вовсе перестала жалеть себя. Напоследок мы коснулись самого страшного – смерти отца. Тут девушка заплакала по-настоящему, размазывая тушь по щекам, так что ее прелестное личико наконец-то раскраснелось, как помидор.

– Эта женщина во всем виновата! Она хотела, чтобы он зарабатывал больше. Может быть, если бы он не женился, не было бы того торгового путешествия. Это я во всем виновата! Если бы я только поехала с ним, если бы…

Через пару недель лютой боли девушка осознала, что в произошедшем никто не виноват.

С горничными Элла к тому времени подружилась. Теперь они часто вместе сидели у очага, разговаривали о женском, да и с мачехой неожиданно сблизилась. Вдвоем прошлись по магазинам, выпили кофе, вспомнили Эллиного отца. Принц оказался вовсе не грубияном, просто утешать любимую он устал.

– А так, – клиентка кокетливо улыбнулась, – он у меня очень даже ничего!

И вот уже передо мной стоит не затравленная Золушка, а принцесса Элла. Хрупкая, будто сплетенная из лунного света, но сильная и прекрасная.

– Я не знаю, как вас благодарить! – рассыпался в признательности Король. – Теперь послы специально у нас подольше задерживаются, чтобы на Принцессу полюбоваться! Элла еще благотворительностью занялась, такая умница! Хотите самоцветы, молодильные яблочки, золото и бриллианты?

– Хочу, – говорю в волшебное зеркальце без ложной скромности. – И еще. Приводите вашего сына.

– Моего сына? – Король удивленно изогнул бровь. – А ему никакого лечения не нужно! Он – совершенно здоровый юноша!

Я позволила себе улыбнуться:

– Ну, это как посмотреть! Он влюбился в девушку, а потом позволил ей сбежать. Не догнал прихрамывающую девчонку в одной туфельке, вы в это верите? Затем женился, зная избранницу не больше недели. У него нездоровое отношение к ведьмам и комплекс спасателя. В общем, присылайте, там есть над чем работать!

Не знаю, как крестные-феи, колдуны и волшебники, но психотерапевт в этом королевстве без работы не останется! Никогда!

Однажды вампира Эдгара укусил на улице человек. Ничто не предвещало беды: Эдгар был благовоспитанным вампиром, жил в готическом замке на окраине леса, скрытом от глаз, водил туда легкомысленных красоток, сходящих с ума от темной романтики (Эдгар не охотился уже очень давно, дурочки прибегали сами и молили о том, чтобы он попробовал хоть каплю их крови), а раз в неделю, чаще всего по средам, надевал фрак и летел участвовать в заседаниях темной ложи. Самые древние вампиры собирались в огромной помпезной зале и вершили судьбы сильных мира сего.