Дальше парню предложили проехать в отдел. По дороге его раскручивали на контакты сбытчиков, предлагали сотрудничать, используя в качестве убедительного аргумента изъятый при досмотре пакет, который в зависимости от поведения его владельца мог либо появиться, либо не появиться в официальных документах.

Уже в отделе при даче письменных объяснений Илья отрицал, что ему принадлежит увесистый кусок неправильной формы. Более того, он не знал сбытчиков, наркоманом не был, употреблял всего пару раз за компанию. А то вещество, что он продал информатору, сам приобрел двумя днями ранее у их общего знакомого, но денег в тот момент у него при себе не было, поэтому обещал рассчитаться в ближайшее время. Деньги в итоге так и не смог найти, вот и решил продать траву информатору после того, как тот позвонил с вопросом: нет ли у Ильи «раскуриться». Похоже, парень говорил искренне. Когда появился знакомый всему отделу адвокат, Антон, выходя из кабинета, бросил взгляд на задержанного: чистые голубые глаза, полные отчаяния и страха, прыщавое лицо, зажатая поза.

Парень, похоже, начинал понимать, во что он вляпался. Сбыт наркотиков в особо крупном размере – это от восьми до двенадцати лет лишения свободы. А за что ему это? Почему именно он? Почему моими руками?

Антон курил на улице. Было уже темно и прохладно. Ко входу в здание Управления быстрым шагом подошла женщина с короткими растрепанными волосами. Она тяжело дышала. Антон узнал в ней мать задержанного. Когда Илью увозили, она была дома: кричала, возмущалась, требовала каких-то постановлений. Сейчас, обращаясь к Антону, женщина спросила:

– Не подскажите, как мне найти моего сына? Его сюда должны были привезти.

– Ваш сын – Федин? – коротко спросил он.

– Да, Федин Илья. Я могу с ним поговорить? Я совершенно ничего не поняла. За что его задержали? При чем тут наркотики?

– Поговорить вам не дадут, не положено. Он ведь уже неделю совершеннолетний. Информацию можете получить у дежурного.

Антон отвернулся, давая понять, что разговор окончен. Но когда женщина протянула руку к двери, он окликнул ее:

– Простите… Советую вам как можно быстрее нанять адвоката. Он должен убедить сына стоять на том, что наркотик ему подкинули. Если провести экспертизу, она подтвердит, что проданное им вещество не то же самое, что у него изъяли при досмотре. А еще лучше, если вашему адвокату удастся получить материалы дел в отношении Котовского, Быстрова и Сидорова. Там все как под копирку, и вещество везде одинаковое. Еще раз простите.

– Ой, подождите. Я ведь ничего не запомню. Дайте запишу хотя бы фамилии, – женщина стала судорожно рыться в своей сумке.

Антон развернулся и пошел в сторону шоссе. Ему не хотелось возвращаться в отдел. Он знал все, что там происходит и будет происходить в ближайшее время. Он поймал такси и поехал к Маше.

Она, одетая в коротенькую детскую пижаму, открыла дверь – такая милая, сонная, домашняя. Войдя в квартиру, Антон отключил телефон, не раздеваясь, повалился на кровать и сразу заснул.

Рано утром его разбудила взволнованная Маша. Она успела поговорить с Борисом, обнаружив в своем телефоне несколько пропущенных от него вызовов. Борис разыскивал Антона.

Антон притянул Машу к себе и поцеловал.

– Нет, ты мне ответь, – попросила, отстраняясь, Маша, – ты что там натворил? Почему мне звонит Борис? Твой телефон недоступен. Они тебя с вечера не могут найти. Ты какие-то бумаги должен написать или подписать…

Антон вспомнил, как он, не прощаясь, уехал с работы, и спросил:

– Маш, как ты думаешь, что страшнее: знать, что ты подлец, но быть на хорошем счету на службе, или жить по совести, но остаться без работы?