– Спасибо за сведения, ефрейтор! Продолжай наблюдение! А ты, Звездослав, выползай потихоньку, выползай. Машина нам еще пригодится.

Решив, что к немцам спешит подкрепление, партизаны, до этого яростно наседавшие со стороны села, сразу же рассеялись по лесу. Шестеро прибывших сюда на двух мотоциклах немцев с трудом верили в свое спасение.

– Господин обер-лейтенант, господин обер-лейтенант! – чуть ли не на четвереньках, не решаясь подняться во весь рост, подбирался к машине старший этой заставы – молоденький прыщеватый обер-ефрейтор. – Вы прибыли вовремя. Если бы не вы… Словом, партизаны отошли к селу.

– Да что вы говорите?! – откровенно поиздевался над ним Беркут. – И вы позволили им уйти?

– Их было около восьми человек.

– Да хоть бы около ста восьмидесяти. Поднимитесь, обер-ефрейтор, и доложите, как положено.

– Но они еще недалеко! – медленно и натужно, словно каждую косточку в отдельности разгибал, выпрямлялся перед ним начальник патруля. – Это было неожиданное, дерзкое нападение.

– То есть партизаны забыли вас предупредить? Понимаю ваше возмущение: совсем озверели!

Обер-ефрейтор был уверен, что прибывшие на машине тотчас же бросятся в погоню за партизанами или хотя бы приготовятся к бою, однако этого не произошло. Офицер молча вышел из кабины и, не подавая никаких команд, невозмутимо осмотрел поле боя.

Видя, что он стоит во весь рост, а его люди спокойно сидят в кузове, мотоциклисты тоже немного успокоились и начали осторожно подниматься, кто из-за дерева, кто из-за камня или из лощины.

– Одного мы все-таки убили, господин обер-лейтенант! – сообщил кто-то из них. – Вот он, повис на пне!

Двое солдат сразу же бросились к убитому и, подхватив его под руки, притащили к ногам Беркута. Партизану было лет семнадцать, не больше. Он все еще судорожно вздрагивал, но перевязывать его прошитую автоматной очередью грудь уже было бессмысленно. Пока «обер-лейтенант» осматривал его, те же солдаты притащили своего, раненного в бедро, ефрейтора.

Пулеметчики опять уселись в коляски замаскированных в кустах мотоциклов, дали еще несколько очередей по кустам, но в ответ выстрелов не последовало. Немцы сразу же угомонились и попытались засыпать офицера вопросами:

– Как идет акция, господин обер-лейте-нант?

– Она уже закончилась?

– Нас сменят?

– Быстро перевяжите раненого, – последовал один-единственный ответ. – И прекратите болтовню. Проверьте мотоциклы. Раненого – в машину. Будете сопровождать меня до Жечников.

– Но ведь наших там нет, господин обер-лейтенант, – неуверенно возразил начальник патруля.

– Именно поэтому вам и приказано сопровождать нас.

– Да и село, насколько мне известно, партизанское. Появляться в нем на ночь глядя…

– Расстояние до села?

– Километра три.

– Через полчаса мы должны быть там.

– Да нам и километра проехать не дадут! – буквально взмолился обер-ефрейтор. – Перестреляют.

– Это приказ. И не теряйте времени. Да, партизана положите у дороги. Крестьяне его похоронят. Автомат и патроны – отдайте моим людям. Вы, обер-ефрейтор, на своем мотоцикле едете первым. Второй мотоцикл следует за машиной.

Андрей так и не понял: то ли начальник патруля заподозрил что-то неладное, то ли все еще не мог оправиться после испуга. Да только слишком уж угрюмо и подозрительно осмотрел он невесть откуда появившихся здесь офицера и его машину, проверил магазин своего автомата, и только потом уже дрожащим голосом велел своим подчиненным выполнять приказ господина обер-лейтенанта.

– Вы видите среди моих солдат вон ту польку? – решил немного успокоить его Беркут, отведя чуть подальше от машины.