– Бабушка, всё сделано, как ты велела. Свиней покормил и коров отвёл пастись.

– Ох, ну какой же ты чудесный помощник, Сиф, наверное, мама гордится тобой!

–Мама?.. Нет… – тихим шёпотом произнёс Сиф, пряча свои забинтованные руки, что были все изранены, но вскоре обычным голосом, негромким, спокойным и нежным продолжил: – Моя тётя Маргарита мною гордится! Она говорит мне так: «Я горжусь тобой, помощник ты мой маленький».

– Ты и вправду хороший мальчик. Давай я тебе гостинцев дам, заодно и маму, и тётю Маргариту свою угостишь. Ступай к бабушке… – сказала с добротой Евдокия.

Сиф подошёл к бабушке, и она протянула ему баночку мёда.

– Мёд! Спасибо, бабушка Евдокия!

– Не за что, сынок, а теперь иди домой. Домой, где тебя любят и ждут… Пока, Сиф, хорошей дороги!

– До свидания, бабушка! – уходя, попрощался Сиф.

Сияя от счастья, он пошёл к тётушке Маргарите. Она для него была самой настоящей матерью. Как сын и мать, они проводили вместе время.

– Тётя Маргарита, тётя, я вернулся! И мне даже за работу бабушка Евдокия мёду дала, как гостинец.

– Привет, солнце моё! Мёду Евдокия дала?.. А знаешь что, Сиф, давай пряники на меду испечем? Говорят, очень они вкусные, душистые, пряные, м-м-м, просто пальчики оближешь, – предложила Маргарита с материнской нежностью в голосе.

– Да-да, тётя! Давай приготовим!

– Только чтобы их приготовить, нужно месяц ждать.

– МЕСЯЦ! О-о-о-ой это же так до-о-олго! – разочарованно протянул Сиф.

А Маргарита ласково ответила ему на это:

– Но зато результат того стоит. А потом, я уверена, ты скажешь, что не зря ждал столько времени.

– Ну, хорошо. Сделаем! – загорелся вновь Сиф.

И они начали месить тесто. Маргарита и Сиф с этим быстро, легко и весело управились. Наш шестилетний герой тогда весь был в тесте:

– Кулинар ты мой, хех, как же ты так весь в тесте-то испачкался?

– Я старался не испачкаться, – ответил Маргарите Сиф, – но ничего не вышло! Ну, что дальше делать с тестом? – нетерпеливо спросил он.

– Теперь пока все, надо ждать месяц.

– Я думал, что ждать нужно будет в конце, – расстроился Сиф.

– Ну что ты, естественно, нет, тесто ведь должно настояться, и как раз-таки за это время оно сделается таким, каким должно быть. А ты за это долгое-предолгое время должен у меня помыться, понял, Сиф? – сказала, улыбаясь, Маргарита.

– Хорошо, тётушка, – всё так же немного расстроено ответил ей Сиф.

Сиф продолжил рассказывать Ганве о своём прошлом.

– Так проходил каждый мой день. Утром я приходил к тёте Маргарите, днём помогал людям, а вечером снова направлялся к тётушке. Но самое страшное всегда происходило ночью, когда моя мать врывалась в дом выпившая, разозлённая на меня непонятно за что.

– ЩЕНОК НЕСЧАСТНЫЙ! Где ты, тварь?! СДОХ, КАК Я ТЕБЕ ВЕЛЕЛА?! Ты ведь мне жизнь загубил! ВСЮ ЖИЗНЬ! Из-за тебя, ИЗ-ЗА ТЕБЯ! ВСЯ МОЯ ЖИЗНЬ! – кричала вне себя от злости на Сифа «мать». И безумно смеялась. – Ха-ха-ха-ХА-ХА-Ха!

«Мать» Сифа замолчала и начала прислушиваться… Она услышала всхлипывания мальчика, доносившиеся из-под кровати.

– А-а-а! – горько плакал Сиф.

– Ах, вот ты, где! ЖИВОЙ ЕЩЁ, ПОДОНОК! – оскорбляла Сифа «мать», вытаскивая из-под кровати.

– Нет, нет, нет! Не хочу, чтобы меня били!

НЕ ХОЧУ, ЧТОБЫ НАДО МНОЙ ИЗДЕВАЛИСЬ! НЕТ, НЕ ХОЧУ! – надрывался в крике Сиф.

– Заткнись! ЗАТКНИСЬ! ТВОЯ ЖИЗНЬ – МОЯ ИГРУШКА!

ЭТО ТВОЯ ПЛАТА ЗА ТО, ЧТО ТЫ МНЕ ВСЁ СЛОМАЛ! Я могла жить счастливо с ним, А ТЫ! ТЫ, ВЫРОДОК, ВСЁ! ВСЁ!.. – в полном безумии кричала она.

Достав наконец Сифа из-под кровати, она начинала его избивать. С невероятной жестокостью, издеваясь над ним и вправду как над ничего не чувствующей игрушкой. И снова появляются на теле у Сифа огромные синяки и раны. Но больше всего страдает душа мальчика, ведь родная мать с невыносимой жестокостью относится к нему, своему сыну, которого она носила под сердцем. Её ненависть сжигала Сифа пламенным костром – это было настоящей пыткой для него.