Поэтому киваю и беру одежду в руки, направляюсь обратно в ванну.
-Куда ты? - останавливает меня вопрос.
-Переодеваться.
-А здесь тебе чем не нравится?
Не поворачиваясь, отвечаю:
-Я не буду переодеваться при тебе.
Стремительно направляется к выходу из комнаты.
-Чего я там не видел. Оденешься и спускайся вниз. Так и быть, избавлю твою чувствительную натуру от своего присутствия.
Все равно ухожу в ванную. Вдруг вернется. Хотя вряд ли его остановит запертая дверь в его собственном доме. Вещи качественные и дорогие. Я такие не ношу. У меня нет на них денег. И сейчас бы не надела. Но в чем тогда идти? В майке? Опять же его...
Одевшись, как и было велено, спускаюсь по лестнице вниз, ничего не рассматривая. Какое мне дело до того, как живет чудовище?
Жду очередной встречи с Хаитовым внизу. Но его нет. Вместо него у лестницы меня поджидает молодая женщина в строгом деловом костюме, ухоженная и знающая себе цену. Это видно в каждом движении. Она внимательно меня разглядывает, чем вызывает волну раздражения и желание вцепиться в идеальную прическу.
Задираю воинственно подбородок и не отвожу взгляд. Я не сделала ничего плохого, чтобы стыдиться. На моей стороне правда, но это никого не волнует.
-Стефания Михайловна, я - адвокат Стрельникова Агнесса Викторовна. Я в курсе проблемы и объясню вам, куда следует обратиться и что говорить.
Хмыкаю. Проблема... Как интересно у них все получается. Преступление совершил Хаитов, а в грязи испачкают меня.
-Присядем? Так будет лучше. И вот еще. Дамир Асланович просил вам передать, что вы можете надеть вот эти туфли и плащ. На улице прохладно.
Я и правда без обуви. Так и собиралась идти. Но вот это вот "прохладно"... Мне кажется, если бы сейчас нас поменять местами, я бы с наслаждением могла пытать Хаитова, втыкая ему иголки под ногти. И делая другие ужасные вещи, хотя всегда была очень сострадательной и старалась никого не обидеть.
Сажусь на кресло, возле которого стоит пара лодочек на невысоком каблуке темного цвета. Мягкая кожа удобно облегает ноги, каблук не чувствуется. Такая пара туфелек стоит очень прилично. Платье на мне темно-коричневого цвета, чуть расклешенное к низу, с воротником-стоечкой и длинными рукавами, скрывающими мои изуродованные запястья, которые я не смогла самостоятельно забинтовать.
-Стефания Михайловна, - адвокат устроилась в кресле напротив, закинув ногу на ногу, - Сейчас вас отвезут в следственный комитет, к следователю Ахремцеву Никите Всеволодовичу. Ему вы скажете, что хотите написать заявление с просьбой не проводить проверку по заявлению по факту вашего изнасилования господином Хаитовым, так как ничего подобного не было. Вы вступили в половую связь с последним добровольно, но вследствие размолвки, под влиянием эмоций...
На этих ее словах я улыбаюсь. Может, чуть сдвинуть рукав и продемонстрировать этой напыщенной пустышке, насколько "добровольной" была моя связь с ее "господином Хаитовым".
-Решили обратиться с заявлением об изнасиловании, о чем сожалеете, так как ввели правоохранительные органы в заблуждение. Он предложит взять с вас объяснение, - тараторит она, как будто не замечая впечатления, которое производят на меня ее слова, - Чтобы не запутаться в собственных показаниях, я вам советую отказаться от дачи объяснения на основании ст. 51 Конституции Российской Федерации. Так вам будет проще.
Мой взгляд устремлен в пол. Внутри все горит от ненависти ко всем этим людям, которые ломают меня. Но вместе с тем я понимаю, мне нужно пройти через это. Потому что в памяти звучит голос Хаитова - "пристрелят тебя". Это отнюдь не пустая угроза. Наоборот, я удивлена, что все еще жива. Настраиваю себя на то, что не буду думать ни о чем. Переживу это.