Совет, кажется, сработал. По крайней мере, от такой наглости, Люк не мог произнести и слова. Минуту или две он молча стоял, красный, как помидор, в ярости.

– Не смей меня винить!

– Знаете что? Я не буду извиняться за стремление к справедливости, так что… не нравится – удачи в поисках замены.

Дабы скрыть гордость, Джерри прикусил губу.

– Выходит, кишка у тебя не тонка. Любопытно. Еще раз облажаешься, и, клянусь, больше в общепите работать не будешь никогда. Понятно тебе, Холланд?

Спустя несколько секунд Кики, другая официантка, вошла с пиалой в руках.

– Возврат,– разочарованно вздохнула она.– Кровь в манке.

– Кровь, прости, в чем? – глаза Теона расширились.

Он подошел и стал тщательно рассматривать. Из-за черничного джема, который добавил Тео, каша была какой-то фиолетовой. Хмурясь, Холланд взял ложку. И впрямь, был сильный вкус крови. Он сморщился.

– В техкартах ведь этого нет, верно?– с сарказмом и, очевидно, в недоумении сказал Джерри.

– И почему у тебя пластырь на пальце?– до жути пугающе спокойным голосом спросила Эллисон. Она поняла. И, несомненно, помогла бы бедному, в стельку пьяному Хевенсби тоже понять. Прощай, нормальная работа. Прощай, достойное детство для Нейта.

***

Джерри посмотрел через плечо, чтобы убедиться, что они одни, включил конфорку на плите и повернулся к Теону.

– Псс! Псс! Холланд! Эй! Оставь уже эту сковородку.

– Что,– закатил глаза Теон.– Она все еще грязная!

– Да плевать! Слушай, я знаю, как ты ненавидишь быть униженным. Серьезно, кто любит? С таким-то потенциалом… почему бы тебе мне не помочь с, не знаю, с кашей, например? SicParvisMagna, помнишь?^>2

– Правда? Да, конечно! Спасибо!

Манная каша – дело нехитрое. Но даже ее Теон смог преобразить, сделать более аппетитной, более красивой, приготовить с любовью. С любовью и терпением. И с черничным джемом.

– Закончил?

– Почти,– сказал он, слегка высунув язык, прямо как ребенок.– Дай только украшу, хорошо?

Теон взял нож для клубники, быстро порезал ее на малюсенькие кусочки, добавил в кашу, потом немного размешал так, чтобы не разрушить текстуру, и аккуратно положил сверху мяту.

– Знаешь, это идеально! Честно! Ты так много усилий вкладываешь, столько энтузиазма!

– Да… ну, страсть у меня к готовке, так что… наверное.

– Тогда что насчет Цезаря, су-шеф?

– С превеликим удовольствием!– широко улыбнулся Теон.

– С курочкой разберись быстренько.

– Э… жарить или варить? Не помню.

– Свари. Невкусно, но масла у нас нет.

– Твою-то! Ну вот почему он такой жмот?

Курица, плюс ко всему, была еще и довольно старой. Пришлось варить ее минут эдак сорок. К счастью, Цезарь был для банкета – явления редкого и незнакомого. Положив курицу на доску, Теон несколько раз моргнул, выглядя так, будто его только что шарахнула молния.

– Тео?

– Кто, черт возьми, хотел кашу?

Да. Повар и су-шеф чуть не забыли про манку, собственно, так же, как и заказавший ее человек. Вздохнув, Теон подошел посмотреть на чек.

– Что-то не так?– спросил Холстер, нажимая на звоночек, чтобы уведомить официантов о готовности каши.

Холланд нахмурился.

– Напомни, какой столик?

– Шестой вроде, а что?

– Манка. Уже сорок минут прошло, но…

Кики подошла к небольшому окошку, на котором стояла каша, и нежно улыбнулась. Она всегда неровно дышала к Теону.

– О, приветик, Тео! Что у тебя?

– Шестой столик. Дай мне минутку. Кики, а вообще… ты уверена, что он не пустой? Сложновато поверить в то, что кто-то настолько отчаянно будет хотеть манку, чтобы ждать около часа,– сказал Теон.– Эй, Кик?– он щелкнул пальцами не агрессивно, просто привлекая внимание.– Кики?

–