– Это их полководец, – пояснил командир. – Прости, мой повелитель, его не удалось взять живым.

Артаксеркс спустился с кресла и перевернул тело ногой. Эллинское лицо показалось ему знакомым.

– Кто это?

Сотенный пожал плечами.

– Пока не знаем. Они ничего не говорят. Вообще ничего, будто онемели.

Полминуты царь оглядывал мёртвого врага, но вспомнить его не смог. Где же проклятый Нектанеб? Наверняка бросил союзников на произвол судьбы, а сам двинулся дальше. Артаксеркс велел посадить выживших на колья, а голову греческого полководца сохранить – может быть потом память подскажет, что это за человек.

Ночью Артаксеркса мучали кошмары. Во сне он крутил в руках собственную отрубленную голову, а та шептала ему: «Ангра-Майнью ждёт тебя в своих покоях, великая честь – стать его наложником». Потом он оказался в пустой каменной башне. Какой-то обнаженный человек с лысой головой ползал в грязи, будто червь. «Твой враг впереди, – сказал лысый, – ты должен дойти до Последнего оазиса. Не расправишься с врагом – не получишь бессмертия».

Утром Артаксеркс огласил свою волю и увидел разочарованные лица. Даже визиря перекосило от огорчения.

– Скоро мы дойдём до Последнего оазиса, – пояснил царь, – дальше пути не будет, как бы мне не хотелось.

– Но, мой повелитель! – едва не взмолился визирь. – От нашей армии почти ничего не осталось. Многие больны, остальные напуганы. Земли здесь странные. Солдаты говорят, что среди дикарей, нападающих на наши гарнизоны, всё чаще попадаются знакомые лица.

– Знакомые?

– Да, повелитель. Это ранее казненные нами, они возвращаются и сражаются против нас!

Артаксеркс призадумался, потом приказал:

– Принесите-ка мне голову того полководца.

Слуги прикатили бочонок, вынули из меда отрубленную голову.

– Омойте её мочой, не тратьте воду.

После того, как четверо солдат окатили голову янтарными струями, Артаксеркс присмотрелся к лицу поверженного эллина. И побледнел. Это был Клиний с острова Коса – командующий греческими наёмниками. С его семитысячной армией персы сразились в устье Нила. Храбрый эллин выступал тогда с палицей в руках, одетый в львиную шкуру, подражая Гераклу. В той битве он и погиб.

Артаксеркс повернулся и вздрогнул, увидев визиря очень близко от себя.

– Жрецы в Мемфисе что-то сделали с нами, – прошептал тот. – Мы идём по миру мёртвых и сражаемся с мертвецами. Я думаю эту случилось после того, как ты вышел из Святая святых. Нас прокляли.

– Давно ты это понял?

– Давно, владыка. С того города, где свинья… Ты бы не поверил, если бы сам не догадался.

– Где же Нектанеб? Он живой?

– Да, он жив, потому-то мы и не можем его найти. Говорят он укрылся в Нубии.

Царь взглянул на юго-запад. Белые пески у горизонта походили на соду. «Если Бессмертный жрец проклял меня, значит, он сам напрашивается на казнь, – подумал Артаксеркс. – Займу его место, когда расправлюсь с врагом. Тем более что домой возвращаться нельзя, там – гибель».

– Я сам пойду к Последнему оазису, – сказал он.

Солнце наливалось яростью, оно старалось испепелить всё, что нарушало бескрайнюю однородность песка. Царь пересекал пустыню в сопровождении двадцати воинов и пяти слуг. Пришлось пересесть на верблюдов, на них же погрузить запасы еды и воду.

Ехали молча. Жара склеила рты, почти запечатала глаза. Царь думал о своём враге. Кто это мог быть? Вдруг он встретит в Последнем оазисе покойного отца? Плевать!.. И того разрубит на куски… Артаксеркс вспомнил бога с головой свиньи, стрелу в сердце… Похоже, с того странного города проклятие вступило в силу. Он мог бы догадаться, что воюет с мертвецами, и отступить. Теперь уже поздно, он не внял предупреждению бога-свиньи. Сейчас или бессмертие, или гибель.