А ночью Марине Леонидовне снова становится страшно, и она звонит старшей дочери – Але. В трубке долго-долго тянутся длинные гудки.

Иногда

***

«Иногда такая усталость наваливается, что хоть вой: словно какое-то неведомое животное пьёт из моих жил. И тревога. Поспишь – отпустит. Но заснуть не всегда получается.

Какого чёрта эта тревога? Да по разным поводам, пустяковым и не очень. Кредит вот на себя повесила – хомут на шею. Правильно говорят, что берешь чужие, а отдаешь свои».

Юнна обессиленно согнулась в кресле.

«Снова пришло это животное и пьет».

Уныние – смертный грех, а Юнна сейчас предается унынию. Какое, интересно, за него наказание? Вечный ад? Но уныние и есть ад. Вот чревоугодие – грех от чрезмерного удовольствия. Блуд тоже от удовольствия. Остальные грехи, вроде, от корысти. А уныние?