>Зиновьев. А вино немедленно. Мы им займемся, пока вы готовите ужин.

>Локателли. Будет очень хороший кушаний, господа. Ну а пока кушаний будет готов, вас будет забавить красиви девушка и добри молодец из цыгански хор. Как это говрить:

Ха-ха-ха! Я очшень любить русски язык. (Уходит.)

С музыкой, песнями появляется группа цыган. Исполняется большой цыганский дивертисмент. Цыгане покидают кабинет.

>Зиновьев. Как вам нравятся наши русские песни, дамы и господа?

>Раколини. Какие же они русские? Их поют цыгане.

>Зиновьев. А мы, русские, и есть цыгане. И еще татары, и еще скифы, и еще бог знает кто. Государыня наша, Екатерина Алексеевна, – русская женщина. Великая русская женщина, продли, Бог, дни ее царствования! Но она же и немка! Четыре года назад – принцесса Анхальт-Цербстская! Эту немецкую принцессу двоюродный братец мой Гришка Орлов русской государыней сделал. И сынок у них теперь – окончательно русский. Только об этом никому ни гу-гу… Ой, что-то я не то говорю.

>Раколини. Вы много пили по пути, милый Стефан.

>Зиновьев. Степка я! Степан! И отец мой был Степан! И все мы Степаны! Вот вы, сударыня, приехали к нам из Италии. Пройдут годы, и вы станете настоящей русской. Фамилия ваша – Раколини. Какая это фамилия?

>Раколини. Итальянская, разумеется.

>Зиновьев. Это сейчас она итальянская. А внуки ваши будут доказывать, что бабка их, Раколини, чистейших кровей русская была. И фамилия у нее русская. Рак в свою нору линя заманил и по назначению использовал. Вот и пошли Раколини – Раколиневы.

>Казанова. Мне нравятся ваши рассуждения, господин Степан. Может, вы и меня русским сделаете?

>Зиновьев. А вас и делать не надо, синьор Казанова. Потомки ваши будут утверждать, что родом вы из Казани Новой, откуда и пошли все Казановы. Так что есть вы настоящий русский или татарин, что одно и то же.

>Проте. Милые кавалеры! Нас, французов, мало интересует, откуда мы родом. Все мы вскормлены одной кормилицей, и имя этой кормилицы – любовь. Давайте выпьем за любовь, дамы и кавалеры. За любовь!

>Зиновьев. Виват! (Пьют вино, которое ранее принесли половые.)

>Раколини. Идите ко мне, кавалергард, я буду вашей кормилицей и не буду возражать, если вы прильнете к моей груди. Положите сюда голову, миленький. Я вам сделаю бай-бай.

>Зиновьев(прильнул к груди Раколини). У-у, как колышется ваш вулкан, мадам! Вот-вот начнутся извержения!

>Раколини. Тихо, миленький, тихо! (Обнимает Зиновьева, целует.)

>Проте. Вы были уже в театре, синьор Казанова?

>Казанова. На другой же день по приезде. Давали «Отелло». Дездемону играла старуха, и притом очень плохо. Когда Отелло начал ее душить, зал разразился аплодисментами.

>Проте. Ха-ха-ха! Какой вы шутник! А это правда, синьор, что вы изучили кабалу и владеете ключом Соломона?

>Казанова. Да, я владею особой числовой таблицей, благодаря которой могу предсказывать будущее.

>Проте. Предскажите мне, что меня сегодня ожидает?

>Казанова. Свершение ваших желаний, мадам.

>Проте. Тогда поцелуйте меня и ваши предсказания частично сбудутся… Что это за поцелуй! Ну-ка, по настоящему! Поцелуй любви!

>Казанова. Вы приписываете отсутствию темперамента мою сдержанность, мадам. Перед крепким бургундским я утоляю свою жажду сладким десертным вином. Опьянение – это процесс, а не мгновение. Но если вы сомневаетесь… (Длительный поцелуй.)

>Проте. О! Ваши предсказания начинают сбываться! Вы и впрямь владеете ключом Соломона.

>Казанова. Когда вы разделите со мной ложе, мадам, ключ Соломона нам может очень пригодиться.

>Проте. Ха-ха-ха! А как же цветочница, синьор сердцеед? Ваш друг успел рассказать нам о вашем новом увлечении.