Свен замолчал. Возникло ощущение, что он наконец-то сбросил гору с плеч. Парень не требовал разъяснений. Показалось, что он даже относится с пониманием. Только поладить с этим был не в силах.

– Не понимаю, зачем ей понадобилось так вредить тебе. Однако есть подозрение, что в этом деле она достигла немыслимого профессионализма.

Настю будто холодной водой окатили. Больше всего её поразило то, насколько тщательно всё было обдумано. Какая мудрость заключалась в словах Светы о том, что эта дамочка находит злобное удовольствие в том, чтобы разрушать счастье других людей.

Скорее всего, расчет у Сони был такой: не лишиться наперсницы в бизнесе и самой не выглядеть безнадёжно на фоне молодых коллег, моментально завязывающих серьёзные отношения.

Ощущая себя злодейкой, застигнутой на месте преступления, Настя извинилась за обман, и тут же сработал инстинкт самозащиты – не желая изображать кающуюся Магдалину, она невозмутимо продолжила:

– Пожалуй, я сделала это по причине того, что моя сущность многогранна. Не хочется, чтобы во мне видели только проститутку. Поэтому и в больнице до сих пор работаю.

Свен продолжал вертеть в руках бокал с коньяком, сосредоточив на нём всё своё внимание, и через пару минут, тяжело переведя дыхание, пояснил:

– Хотелось бы через это перешагнуть, но у меня не получается. Можно было в нескольких словах объясниться по телефону, но мне захотелось ещё раз с тобой увидеться. Быть может, эта встреча что-то изменит в твоей жизни. Можем обсудить, если хочешь, – и Свен впился в неё взглядом, проповедующим добродетель.

Настя на дух не переносила суждения окружающих о том, что она сбилась с верного пути, и моментально решила пресечь подобное донкихотство.

– Извини, но я не собираюсь складывать свои грехи у твоих ног и толковать об издержках ремесла. Теперь, как никогда раньше, хочу с головой погрузиться в эту жизнь. Серьёзные отношения не входят в мои ближайшие планы, так как моё сердце не вакантно. Так проще. Никто никому ничего не должен, – беззастенчиво растолковала Настя.

И, осуждая себя за попытку оправдаться, подошла к окну.

– Скажи, что должен тебе я? – Свен подошёл ближе, взял её за руку, и в его взгляде мелькнуло сочувствие.

Такое отношение сильно задело её эго, но заострять на этом внимания не хотелось.

– Разве только удовлетворить любопытство. Если можно, поясни, что ты имел в виду, когда посоветовал Соне обратиться к своим влиятельным знакомым?

– Об этом я и сам собирался тебе рассказать: у этой девушки незавидная роль. Не тебе первой она поставила подножку. Много лет она действовала под крышей КГБ. Доставляла им шпионские сведения о коллегах, фарцовщиках и иностранных гостях. Кстати, это она приложила руку к тому, чтобы одной девушке отказали в визе в Америку, где её ожидал состоятельный жених. На её счету много и других геройств, но не стоит тратить на это время. Теперь другие времена. Однако возомнив себя проституткой в законе, девушка сплела лавры и не желает отказываться от занятой позиции.

– Да. Крепко уцепилась за жезл власти, – отметила Настя, удивляясь тому, как далеко простиралась осведомлённость того, кто жил за пределами страны.

Едва Свен упомянул об американской визе, как в памяти её всплыла печальная история, когда Свете было отказано в воссоединении с женихом. Весомые, оказывается, у неё были причины, чтобы предостеречь других о коварстве Сони.

– Я бы сказал, заметно злоупотребляет иллюзорной властью, – и, скроив презрительную мину, Свен продолжил: – Однако у чекистов сейчас другие заботы. И слушают они её разве что из личного любопытства.