– Ты думаешь, я могу обмануть тебя? – с горечью воскликнула Карина.

Неужели те месяцы, проведенные вместе, те нежные прикосновения, те поцелуи – все это ничего не значило для него? Неужели он видел в ней лишь охотницу за его состоянием?

– Мне ничего не нужно от тебя! – выпалила Карина, чувствуя, как слезы подступают к глазам. – Как ты можешь думать, что я сюда пришла только за деньгами?

– Знаешь ли, женщины способны быть очень расчетливыми.

В его голосе не было ни капли сочувствия, ни грамма интереса к их дочери! Карину захлестнула волна обиды. Бесчувственность, поразительная способность ставить во главу угла только сухие цифры…

– Разве тебе не интересно узнать о ней больше? – с дрожью в голосе спросила она. – Как ее зовут? Какая она?

И тут, не выдержав, она схватила свою сумку, рывком расстегнула ее и достала оттуда маленькую фотографию.

– Это Маша, – сказала Карина, протягивая ему фото. – Твоя дочь. Наша дочь.

Максим взял фотографию в руки. Его взгляд скользнул по изображению, и на мгновение в его глазах мелькнуло что-то похожее на узнавание. Разрез глаз, цвет волос… Он вновь посмотрел на Карину.

– Послушай, сначала мне нужно убедиться, что она действительно моя. В таком случае я был бы счастлив познакомиться с ней. Но ведь… любая другая женщина подняла бы на уши весь город, чтобы сообщить отцу своего ребенка о том, что он вообще отец!

Глаза Карины потемнели от едва сдерживаемого негодования.

– А зачем мне это было нужно? Ты одним легким движением вышвырнул меня из своей жизни!

– Это неправда, ты ушла сама, – упрямо прорычал Шубин. – Ты прекрасно знала, что тогда мне было не до женитьбы…

– Зато у тебя были силы и время на то, чтобы пользоваться моими телом и расположением! – с горечью выпалила Карина.

– Если мне не изменяет память, ты этого хотела не меньше меня.

Она помнила это и знала, что Шубин прав. Отрицать очевидное было бы глупо. Щеки ее окрасил румянец, но отступать было некуда.

– Я думала, что ты любишь меня, что у нас есть совместное будущее. Но тебя волновало лишь приумножение своих активов. Против такой конкуренции мне было не выстоять, верно?

Максим выдержал ее взгляд, затем снова перевел глаза на фотографию, которую все еще держал в руках.

– Представляю, что ты наговорила моей дочери обо мне…

– Да как ты смеешь…

Минуту. Он только что назвал Машу своей дочерью?

– Она вообще спрашивала обо мне?

– Конечно, спрашивала. Мы много раз возвращались к этому разговору, – ответила Карина. – Неужели ты считаешь, что я сказала девочке, что ее отец всегда больше интересовался деньгами, а не ею? Как думаешь, такой разговор мог бы хорошо закончиться?

Лицо Максима исказилось еще больше.

– Ты не знаешь, о чем говоришь, Карина.

– Неужели? Мне интересно, что бы ты сделал, если бы я явилась к тебе с новостью о беременности?

Он не отвечал и все рассматривал фотографию.

– Так что ты ей все-таки рассказывала? – чуть спокойнее спросил Шубин.

– Ничего особенного. Я рассказала, что когда-то любила тебя. Что не знаю, где ты сейчас живешь.

– Но ты смогла найти меня сейчас! Значит, наверняка могла бы найти и раньше.

– Могла бы, – не стала отпираться Карина.

– Так почему же ты не сделала этого?

Она подняла на него глаза, медленно наполнявшиеся слезами.

– Не была уверена, нужна ли тебе Маша. Я поняла, что и сама была лишь случайностью в твоей жизни. Откуда мне было знать тогда, как бы ты отреагировал, если бы мы с дочкой появились в один прекрасный день на твоем пороге? Ты бы наверняка обвинил меня в том, что я специально забеременела, разве не так? – с горечью продолжала Карина, не замечая хмурого взгляда Шубина. – Я могла бы нарушить все твои амбициозные планы. Ты решил бы, что я все сделала намеренно, надеясь выйти за тебя замуж. Понимаешь, Максим, именно в тот момент я поняла, что совсем не знаю тебя. И не хотела рисковать… Быть отвергнутой дважды – это уже слишком.