– Будешь женой мистера Смола, и точка! – грозно отчеканил отец.

Анет выскочила из дома и скрылась из вида, сорвав намеченную родителями поездку за нарядами.

День приближался к закату, но Анет не возвращалась. Кто-то видел её в саду, говорили, что она, кажется, собиралась сходить к соседке за какой-то утварью, которой не нашлось в их доме. Солнце спускалось за горизонт, домочадцы и родные с ног сбились в поисках девушки, но она словно испарилась. Не вернулась она и ночью. Утром все разошлись по округе, поспрашивать людей, не знают ли чего, но всё безрезультатно. Поиски зашли в тупик. Прошли ещё сутки. Отец курил свой табак да нервно причмокивал, думая о чём-то одному ему известном, а мать только вздыхала да ненароком щурила глаз, как это бывало в преддверии очередного обострения подагры.

Всё становилось обыденным и хмурым в опустевшем доме, где Анет всегда играла какую-то незаменимую ангельскую роль – проникновенную и солнечную. Это место так и осталось пустым, как зияющая дыра в небе, утратившая свою яркую звёздочку.

Анна, томно потягиваясь в постели, нежилась под одеялом, испытывая явное блаженство от простой возможности не решать множество задач, которые вырисовывала ей жизнь, не думать сегодня о проблемах, навалившихся на неё в конце недели, и чувствовать себя гусеничкой, которая явно не готова взлететь, превратившись во что-нибудь крылатое. Выходной! Каким долгожданным, каким желанным был этот день. «Да, сегодня я побуду просто гусеницей», – решила она, погружаясь в приятную дремоту.

Анна невольно вспомнила случай из своего детства с одной из таких красавиц. Тогда ей не было и десяти. Она лежала в больнице, а родители навещали её по вечерам. Однажды на дневной прогулке ей и встретилось это мохнатое чудо весьма внушительного размера. Гусеница, выползшая на тротуар, вероятно нежилась, подставляя бока первым солнечным лучам. Надо сказать, что бока у неё были знатные: ярко-красные, пушистые, с чёрными пятнышками сверху. Такой сочный экземпляр она видела впервые. Анна погрузилась в наблюдение, отслеживая каждое движение этого восхитительного создания, и не заметила, что со стороны приближался какой-то прохожий. Внезапно его нога в грубом ботинке резко раздавила гусеницу. Произошло это так стремительно, что Анна не сразу осознала, что её новой подруги больше нет. Беспощадный вояка в мужском обличии молча проследовал дальше, держа за спиной руки со сжатыми кулаками, а она так и стояла не в силах отвести взгляд от маленького мокрого пятнышка на асфальте. Потом она села на траву и так долго и отчаянно плакала, словно кончилось сегодня её детство вместе с той короткой и яркой жизнью гусеницы.

Её воспоминания прервал неожиданный звонок в прихожей.

– Ну, нет. Кого принесло? Только не сегодня… – раздражённо пробурчала Анна и, укутавшись в одеяло с головой, вновь закрыла глаза. Звонки повторились, потом в замке заскрежетал ключ. «Мама, – догадалась Анна, – это она может запросто вваливаться в мой дом, если мой телефон отключён. А если я не одна?»

– Знаю, знаю, что ты одна, – словно услышав мысли Анны, говорила мать, заходя в прихожую.

– Интересно, откуда ты это можешь знать?! – резко сбросив одеяло и подскочив на кровати, прокричала Анна.

– Потому что знаю твой характер. Вряд ли найдётся смельчак, который захочет быть рядом, – спокойно сказала мать, убирая принесённые продукты в холодильник.

– Ма-ма! – закатывая глаза, крикнула дочь, явно несогласная с такой постановкой вопроса, – когда захочу выйти замуж, я буду там без чьих-либо советов или предположений! Но поскольку мне это сейчас не нужно, то лежу здесь и хочу выспаться в свой выходной, и чтобы мне никто не мешал, и уж тем более не забивал мой холодильник всякой ерундой, которую я всё равно есть не буду.