– Посмотрим, – сказала мать, возвращаясь в прихожую. – Я не хотела нарушить твой покой в одиннадцать часов утра. Прости, меня уже нет. – Зинаида Викторовна направилась к двери.

– Да где они, эти мужики?! Разве что в музее остались на картинах! – прокричала Анна, бросив подушку вслед уходящей матери. «Бесят эти странные люди, которые иногда ещё являются и твоими родителями», – пробурчала она.

Сон как рукой сняло. Анна вновь забралась под одело, напрасно пытаясь вернуть себя в прежнее состояние.

«Какая же я дура, – подумала она, недовольно сползая с кровати и нащупывая ногами тапочки, – умею же я взорваться там, где можно просто промолчать и проявить терпение. Нет, видимо, гусеница я неубиваемая. Куда мне до бабочки? Эта работа вымотала меня окончательно». Анна испытала знакомое чувство вины перед матерью, плюхнувшись в кресло и автоматически включив телевизор, но тяжёлые мысли не давали покоя, щемя сердце. Через пару минут она выключила «кричащий ящик», нервно швырнув пульт на столик и разрыдалась, закрыв лицо руками.

В свои двадцать восемь лет Анна руководила консалтинговым агентством, которому, по большому счёту, отдавала всё своё время, ресурсы, чаянья и надежды. Она упорно и стремительно выстраивала карьеру, не скупясь на образование. Каждодневный труд, часто без нормального сна и полноценного отдыха, стал основой и смыслом её жизни. Двигаясь к своей цели, она надеялась в конечном итоге обрести все желаемые блага и место в обществе, что, вероятно, можно будет назвать простым словом счастье. «Когда же я была счастлива?» – вдруг подумала Анна, на мгновение перестав всхлипывать. Но вскоре поток слёз обрушился с новой силой. Она жалела себя, но вряд ли позволила бы кому-либо сделать то же самое. Когда рыдания стали затихать, выдавая очевидное положение вещей, Анна, обладавшая прекрасными аналитическим способностями, подвела короткий итог: «Я хороша собой, образована. У меня чудесный дом, приличная машина, друзья, работа… У меня всё в порядке, кроме одного – я перестала улыбаться…»

Конечно, улыбка была в арсенале безупречного специалиста. Анна улыбалась важным гостям, заказчикам, персоналу, владельцу компании и ещё многим нужным людям. Эта улыбка была, словно розочка на торте, созданная из масла с сахаром, окрашенных в нужный цвет, и не имела ничего общего с яркой и цветущей улыбкой, вызванной искренним и естественным чувством радости и способной осветить весь мир вокруг.

– Боже мой, что ждёт меня дальше в этом чудовищном водовороте встреч, обязательств, решений, отчётов, «заколачивания гвоздей» в головы тех, кто не соответствует, кто…

Анна осеклась и, словно осознав главное, затихла, а затем почти взвыла: «Со-от-вет-ство-вать!» – вот причина моей усталости, стервозности, гнева, одиночества и страха. Соответствовать заданным формам, стандартам, нормам и правилам, а значит и чьим-то ожиданиям, убеждениям и прочим надуманным условностям, в которые ты попадаешь, словно в паутину к огромному пауку, который так искусно дёргает за липкие и тягучие нити. Вот и становишься ты таким же пауком, лишь меньшего размера, создавая себе новых пауков-жертв, которые в результате пожирают друг друга, впрочем, как и себя самих, даже не замечая этого».

Анна вновь принялась было всхлипывать, как неожиданно вспомнила: «Мой сегодняшний сон… Я видела, – она пыталась вспомнить, но содержание сна расплывалось в сознании, словно дождевая вода на стекле. – Нет-нет, я хочу вернуться… Я чувствовала такую нереальную окрылённость и восторг, свободу и лёгкость… Бабочка! Я была словно бабочка… Но я не помню событий…».