– Дэн! Что я сказала? Можешь, пожалуйста, проверить должным образом на всех балконах и в комнатах, нет ли там чертовых заблудших овечек! Быстро!!!

– Я могу сейчас вам чем-то помочь? – очень тихо спрашиваю я и осознаю, что подняла руку с билетами, как будто в школе.

– Ну, сейчас времени уже не осталось, да? – Она, открыв глаза и подняв брови, качает головой, и я опускаю руку. – Сегодня тебе остается только пойти домой, так ведь?

– Ну, не знаю. Наверное. Но мне казалось, вы сказали выдавать билеты. Так я… я… Вроде я этим и занималась?

Женщина все еще качает головой. И произносит очень высоким голосом:

– Честно говоря, я даже и не знаю, что сказать. – И скрывается за красным бархатом.

Еще какое-то время я сижу на табуретке в кассе. Моргаю. Смотрю на куклу на коленях. Мне стыдно, что она меня видит в таком состоянии. Смущенной. Не способной постоять за себя. Слабой и маленькой. Я кладу билеты на место, встаю, поднимаю с пола рюкзак, в процессе ударившись головой о сцену, и открываю дверцу. Выхожу из кассы и как раз собираюсь вернуть куклу туда, где ее нашла, когда мои руки будто действуют сами, словно я их совсем не контролирую. Не знаю, какая половина руководит мной сейчас: человек или демон, – но мои руки расстегивают рюкзак и аккуратно кладут куклу внутрь, головой вниз. Приходится немножко подвернуть ее платье, чтобы она влезла и рюкзак закрылся.

«Черт возьми, зачем я это делаю?» – говорю я сама себе.

«Все хорошо, все хорошо, – отвечает голос в моей голове. – Никто тут не заметит ее пропажу. Возьми ее только на сегодня. Потом сможешь вернуть».

«Меня уволят, если узнают», – думаю я.

«Тебя не могут уволить со стажировки. И они никогда не узнают».

Я смотрю по сторонам. Были ли свидетели? Рядом с работами Уолтера Поттера стоит мужчина – хмурясь, он смотрит через стекло на крольчат в школе, – но не сомневаюсь, он не заметил моего присутствия, как и большинство людей сегодня. Проверяю это соображение, уходя с рюкзаком на спине и куклой внутри него.

– Пока, – громко говорю я, и мужчина не отвечает.

Я хочу быть хорошей. Думаю, многие, начиная взрослую жизнь, понимают про себя то же самое. Люди видят, что кому-то дано меньше, чем им, и понимают: главное, чего им хочется в жизни, – быть не только богатыми или успешными, но и хорошими. Но мне кажется, решение мамы не пить человеческую кровь (и меня воспитать так же) исходило вовсе не из желания быть хорошей. Оно всегда было следствием нехватки самоуважения. Она всегда говорила, что ничего не заслуживает: не заслуживает утолить голод, попробовать кровь животного благороднее свиньи, например, лошади, хотя бы коровы; не заслуживает счастья; не заслуживает и меня, и я в свою очередь не заслуживаю лошади, или коровы, или счастья, ведь во мне есть то, что она передала от своего тела моему.

– Мы не должны давать дьяволу больше того, чего достаточно для выживания, – однажды сказала она. – А это и есть демон в нас. Мы едим, только чтобы поддерживать жизнь в человеке.

Отказать в пище человеческой стороне значило обречь ее на смерть, и это был бы больший грех, чем продолжение нашего существования. Но я хочу быть хорошей. Не знаю точно, откуда происходит это желание, – возможно, от папы, чья жизнь и личность наверняка оставили след где-то внутри меня.

На моей руке кукла, которую я вчера забрала с собой. Знаю, это было нехорошо. Но теперь, когда она со мной в студии, мне спокойнее и приятнее здесь. Не так одиноко. Вчера вечером я попыталась найти про нее информацию в Интернете, на случай, если это ценная вещь или работа знаменитого художника, – тогда, наверное, мне бы пришлось ее вернуть. Но было сложно понять, как составить запрос. Я попробовала «кукла женщины с темной деревянной головой» и получила почти двадцать миллионов результатов. Попробовала и поиск по изображению, но технологии еще недостаточно развиты, похоже, – найденные куклы выглядели совсем не так: большинство были куклами-мужчинами из светлой сосны или имели простые пластиковые головы, как у короля, королевы и дьявола в галерее. Где-то ранним утром я отказалась от дальнейших поисков, включила серию «Баффи», надела куклу на руку, уложила к себе на живот и уснула – под пристальным взглядом глазок-бусинок.