— Теперь мяч, - вернул меня в реальность голос Городецкого. Куда же без мячей! 

Он вытащил из кармана желтый мячик и выставил его на ладони передо мной. Интересно, а ему обязательно стоять за моей спиной, прижимаясь грудью? Или без этого никак не постичь азов большого тенниса? Мяч Городецкий вложил мне в ладонь, как в чашечку.

— Почувствуй его, сожми, но не сильно.

Он издевается, вот провалиться мне на этом самом месте! Или это я настолько испорченная, что все, что слышу из его уст, воспринимаю с сексуальным подтекстом?

- Так нормально? - поинтересовалась язвительно, сжав мяч.

— Ты его лопнешь, Кулагина, убавь темперамент, - услышала на ухо. Сомкнуть руки на его шее и душить-душить, пока это красивое лицо не замрёт маской. - Легко бросаешь, - продолжил он, - и бьешь, тут очень простое и плавное движение тела, - внезапно Пал Сергеич положил руку мне на живот, и не успела я среагировать, как мужчина сделал движение, имитируя удар, при этом надавив на мой многострадальный низ живота, прижал к себе. 

Инстинкты сработали быстрее меня, учитывая, что я и так была на пределе, и я прогнулась в пояснице, тяжело выдохнув. Городецкий же наоборот, на мгновенье затаил дыхание, сжав меня ещё сильнее, и я с ужасом почувствовала, как мне в спину упирается… Нет, серьезно, это оно?!?! Такой размер вообще бывает? Может, он что подложил, чтобы пустить пыль в глаза?

Я бросила отчаянный взгляд на Дениса, но тот стоял в стороне и болтал с каким-то парнем. Дорогой, я почти сексом тут занимаюсь прямо на корте! Спаси же меня от этого сексуального маньяка! А иначе я на него нападу!

Городецкий успел вернуть себе невозмутимость, отпуская меня, шепнул:

— Ну как тебе большой теннис, Аленка?

Он отошёл, а я уставилась на него. Невозмутимый стоит, насмешливо крутит ракетку. А я никак не отдышусь, щеки горят, возбуждение несётся по телу волнами. Не соображаю ничего. Мне бы холодный душ, чтобы освежиться, а ещё лучше кровать, а в ней… нет, не дождётся! Я даже представлять этого не буду, пусть идёт куда подальше и свою красивую задницу заберёт. 

Положение спас Денис, подойдя-таки к нам. Соизволил! 

— Ну как тебе Аленка? - задал вопрос. Городецкий кинул быстрый взгляд, дёрнув бровью.

— Потенциал на лицо, надо больше заниматься, и большой теннис будет ее.

И снова я все перевернула в пошлом смысле. Нет, он же это и имел в виду?

- Может, вы тут вдвоём поиграете, раз вам так нравится?

Мои глаза расширились до неприличия, не знаю, как я в ужасе не крикнула протяжное: неееееееет! 

Но я не крикнула, а профессор ответил:

— Почему бы и нет, да, Аленка? - и подмигнул мне. Спокойно, Кулагина, не бей его ракетой по голове, хотя тебя почти наверняка оправдают. 

— А ты куда собрался? - задала вопрос Денису. Он пожал плечами.

— Посижу в кафе вон в том домике, там на втором этаже веранда с выходом на крышу.

А сброситься с неё можно?

— Иди, Дэн, - кивнул папенька, и тот умчал быстрее ветра.

— Он с детства теннис терпеть не может, - пояснил вдруг Пал Сергеич, - может, потому что я хотел ему своей судьбы, которой у меня не случилось. Навязывал, заставлял. 

В эту минуту с Городецкого словно слетела маска, и он предстал передо мной отцом взрослого сына, который хоть и фигово, но пытается заботиться о своём отпрыске.
Такого Пал Сергеича я еще не знала. 

Я вообще его как отца не знала. От Дениса мало что можно было услышать об их отношениях, да и какие отношения, когда отец целыми днями пропадает. И обида у Денина на лицо, тут к гадалке не ходи, комплекс какой-нибудь психологический. У меня в Минске подружка есть, психологиня Юля, вот она бы могла сказать точно. Может, обратиться к ней? Заодно меня от навязчивых идей избавит… Нет, такое я не смогу поведать никому.