— Денис любит меня, а я его, - поймав скептический взгляд, быстро продолжила, - говорите, что хотите, но это только ваши домыслы. Я ему верна, - стала загибать пальцы, - я о нем забочусь, я делаю его счастливым. И планирую делать на протяжении всей жизни. Понимаете? 

— Я все сказал. 

— Подумайте, как будет ему больно. Вот вашей жене было бы больно узнать, что вы ей изменяете? 

Городецкий замер, не донеся кружку до рта, и уставился на меня долгим взглядом. 

— Что за предьявы? - поинтересовался спокойно, но не сводя взгляда. Я развела руками. 

— Просто вопрос. Представьте, если бы ей, так сильно вас любящей и живущей с вами счастливо, кто-то бы представил неоспоримые доказательства вашей измены? Измены неоднократной, а регулярно повторяющейся? Как бы она себя чувствовала, поняв, что ее обманывают? Обманывали все это время? И не лучше было бы ей вовсе не знать об этом и оставаться счастливой? - патетично вышло, а, мне хоть сейчас в суд речь толкать. Доколе, товарищи?! И все такое прочее.

Городецкий сощурился. 

— Покороче, Кулагина. 

— А если короче, профессор, - тут, видимо, включилось слабоумие, потому что я приблизилась к нему и склонилась, чтобы быть лицом к лицу, - не надо ломать счастье своей жены и сына. Пусть они оба живут в неведении. 

Мы поглазели друг на друга.

— Ты блефуешь, - сказал он наконец.

— Серьезно? Может, мы попросим Лизу рассказать, какой теннис вы посещаете по будням?

Ну и взгляд, странно, что ещё вместо меня кучки пепла не осталось. Кажется, я только что разозлила самого дьявола. Так, Кулагина, стой, плевать, что поза неудобная и спина затекла. Сейчас решается твоя судьба. 

— Не ожидал, - Городецкий вдруг усмехнулся, качнув головой, чуть подумав, добавил, - что ж, твоя взяла, выходи за Дениса.

Я даже растерялась. То есть, конечно, ждала, что он согласится, но чтобы вот так сразу… даже делать вид не стал, что ему плевать, и он вообще такой крутой, что не боится разоблачения. Неужели реально не хочет жену огорчать? Ну это как-то уже ни в какие ворота. Может, он ещё скажет, что любит ее?

Я так увлеклась своими мыслями, что очнулась только когда Городецкий щелкнул пальцами у меня перед глазами. Вздрогнув, выпрямилась.

— Значит, договорились? - задала вопрос.

— Доказательства измены?

— Имеются.

— Должны быть уничтожены, - он говорил спокойно и по-деловому.

— После свадьбы, - влезла я, поймав очередной взгляд.

— Поди сюда, - поманил Пал Сергеич пальцем.

— Зачем это? - может, я многого не понимаю, но по собственному согласию приблизиться к Городецкому… я ещё от этого нашего лицо в лицо не отошла. 

— На ушко скажу кое-что. Или хочешь, я сам подойду?

Он насмешливо покосился на стол позади меня, я, вспомнив прошлую встречу, все же двинула вперед. 

— Смелее, я не кусаюсь, - улыбнулся он на мой шаг. Не кусается он, как же, проглатывает полностью. 

— А могли бы, - съязвила в ответ и тут же прикусила язык. 

Но было поздно. Во-первых, уже сказала, а во-вторых, профессор, схватив меня за руку, дёрнул на себя, и я оказалась у него на коленях.

— Хочешь, чтобы я тебя укусил? - спросил на ухо. 

Божечки мои, если он продолжит, я умру. Даже не знаю, от чего: от ужаса происходящего или от наслаждения. 

— Вы меня неправильно поняли, - сказала, уперев руки ему в грудь, чтобы отстраниться. 

Ох, какая она у него, наверняка, посещает спортзал. Когда он только все успевает? 

— Опять? - усмехнулся Городецкий. - Что-то мы с тобой часто не понимаем друг друга.

Зато я понимаю, что сижу верхом на сексуальном мужике, и это нифига неправильно, как бы сладко не ныло сейчас внизу живота.