— Ну что, Аленка, - вернул меня из мыслей Гродецкий, весело подмигнув и крутанув в руке ракетку, - попробуем поиграть?

- Давайте, - обреченно вздохнула я. 

— Что-то не очень ты похожа на фанатку большого тенниса. 

— Я предпочитаю смотреть. 

— Я так и понял, - хмыкнул он, а я покраснела. 

Это он сейчас намекает на тот факт, что я выследила его измену и подглядывала, как он сексом занимается? Или я просто схожу с ума? 

Но надо сказать, остаток времени прошел спокойно. То есть спокойно в моральном плане, потому что в физическом я оказалась выжата, как лимон. Пал Сергеич, по ходу, во всем любит добиваться совершенства, ибо спуску мне не давал, и я носилась по корту, как электровеник. И тоже кричала, как спортсменки, только в моих криках воплотились все известные проклятья, которые я посылала на голову несносного профессора. 

В общем, когда наше время закончилось, я растянулась прямо на корте в форме звезды и закрыла глаза, тяжело дыша. Так и лежала, пока не услышала над собой:

— Впечатляет. 

— Сознайтесь, профессор, - сказала, не открывая глаз, - вы хотели сделать из меня отбивную? 

Он молчал, и из любопытства пришлось открыть один глаз. Городецкий возвышался надо мной, беззастенчиво пялясь на мое тело. Этот его взгляд прогнал усталость вмиг, и ее место заняло дотошное возбуждение. Дотошное, потому что у меня уже сил не было ходить с вечно дрожащими коленками. 

Пал Сергеич посмотрел мне в глаза, протянув руку. Я ее приняла и встала, не разрывая зрительного контакта. Правда, в конце он дернул меня на себя, так что я оказалась в его объятьях. Даже вспотевший после игры, он был привлекательным до чертиков, а вот я вряд ли, немного облагораживали мой внешний вид, разве что, короткая юбка и обтягивающая футболка. 

Рука Городецкого тем временем легла мне на поясницу, ненавязчиво надавливая, вжимая в мощное тело, и я уперлась руками в его грудь, не переставая тонуть в голубом омуте глаз. 

— Я выхожу замуж за вашего сына, - выговорила еле слышно на выдохе. 

— Это ты меня или себя убеждаешь? - спросил он, пронзая взглядом. Я нервно сглотнула, а Пал Сергеич склонился к моему уху. 

— Что бы я с тобой сделал, если бы ты попала в мою постель… - прошептал многообещающе, продолжая прижимать, а я вцепилась пальцами в его футболку, готовясь грохнуться в обморок от смеси нереального возбуждения, восторга и ужаса. 

Не сдавайся, Аленка, ответь ему достойно. Залепи пощечину, крикни «как вы смеете?!» и уйди. 

Ну хотя бы скажи что-нибудь саркастичное. 

Хотя бы что-нибудь скажи, пока кожа на шее не оплавилась от его дыхания.

Кашлянув, я ляпнула первое, что пришло в голову: 

— Отбивную? 

Пал Сергеич на мгновение замер, а потом рассмеялся, уткнувшись мне в плечо. Вот я дура, такой момент испортила! 

Объятия ослабли, и Городецкий отстранился, продолжая посмеиваться и смотреть на меня... как-то по-другому. С интересом, что ли, но не таким, как раньше. Ой, нет, остановись, идиотка несчастная.
Подумаешь, про постель он сказал. Ну сказал, а про то, что после секса выставил бы за дверь, тактично промолчал. Так что не стоит особо обольщаться. 

— Пойдем, Аленка, - сказал Городецкий, и я последовала за ним, думая о том, что мне нравится, как он произносит мое имя. Есть в этом что-то дерзкое и милое одновременно. И жутко сексуальное.

Кажется, все, что связано с ним, для меня теперь сексуально. Это уже болезнь, а не случай психолога. 

Прежде чем подняться в кафе, мы разошлись по душевым, и как ни странно, встретились снова на выходе. Случайно. А может, он меня ждал? Вот я его точно не ждала. Целых семь с половиной минут за углом не ждала.