Можете – прощайте, нет – буду я прощать.

Во мне не звучит музыка,

Я только выскребаю из себя подобие стихов.

Я не могу путешествовать,

Потому что в этом городе живет моя любовь.

Я оседлая, не перелетная.

И любовь моя равно, что смерть.

Я пропахла слезами, отчаянием,

Непригодна и чтоб умереть.

Ничего стереть не получится:

Пробовала уже не раз.

Я выродок любви неудавшейся,

Я даже не про запас.

Я жру холодные макароны:

Мне наплевать на еду и кров.

Говорят, если я смертоносна,

То это не про любовь.

Но любовь на слова не раскладывается,

Ее видов равно, что людей.

И к советам если прислушиваться,

То заревываться до соплей.

Да, бывают и просветления…

Но они не ярче кво-статуса,

Вспышка, когда люблю меньше,

Но выходит – так только кажется.

Ты сама виновата, что больно:

В отношениях наших – двое,

Не от меня ты легко открестилась,

От единственной своей правды – боли.

Там, где больно, там еще есть мы.

Пожелание в лоб мне счастья

И объятия скорым движением —

Что прощание, навсегда ведь!

В темноте, в тишине, вечно ждущая,

Сигарет километры скурившая,

Слабовольная, слабоумная,

Становлюсь пустой, обнулившейся.

Просто жду тебя, беря на понт веру,

И молюсь на церковном полу:

Не должны – Аве! – близкие люди

Развеяться по ветру!

Но молитвы мои не услышаны —

Не страдаю дрожащей рукой,

Принимаю твое отсутствие

За обязанность быть одной.

Ты – и мое счастье, и моя мечта.

А когда человек становится мечтою —

Это очень опасно…

Да все мне давно ясно!

Что ты прекрасна, но не для меня.

И не спасает тот факт,

Что мудрецы говорят,

Истинная мечта должна быть недостижима,

Но я ж не непобедима.

Я просто хочу быть с тобою,

Не драться, чтоб не стать героем:

Не дождаться награждения радости

(Хоть бы самая смелая, тебе я без надобности).

Без надобности, в опасности,

Боец фронта, где оружие – ласка.

И порою ты так далека, равно мертвая —

Для кого я вообще геройствую?

И хожу по Земле невидимая,

Растворяясь в своих обидах,

Ни событий, ни дат не помня,

И мечта все больше, что бойня.

И все мне – да! – давно ясно,

Ты прекрасна, но не для меня.

Но я бьюсь за тебя до конца.

До слез, до крови,

До того, когда протрубят финал.

Однажды обняла тебя – и остался синяк,

Ну а как же иначе мне обнимать!? —

Сильнее прижаться и не отпускать,

В твою мягкость зарываясь все глубже.

«Если так дело и дальше пойдет,

Представь, что подумает любимый кот?

От ревности, бедный, с ума он сойдет?

Люби меня чуточку меньше».

Но я обнимаю с зацепом: промозгло,

Вдруг где продует – и ты замерзнешь.

Постарайся относиться к делу серьезно —

Объятий не разжимай.

Как можно просить любить то поменьше?

Особенно когда за окном дождь хлещет,

И холода приближаются вечные. —

Обнимаю и жмусь поплотней.

Ты недовольно ворчишь, огрызаешься,

Но тоже ко мне сильней прижимаешься,

Улыбаешься в шарф, что значит, нравится —

Вот и хватит кокетничать в минус!

Буду целовать тебя, не останавливаясь,

Пока мозоли не натру,

Столько, сколько смогу —

Всю.

Только не плачь!

Пусть у кошки болит, у собачки болит,

А у моей девочки все пройдет, заживет.

Спи.

Буду гладить тебя,

Пока все нервы спать не уложатся.

Пока не решу все проблемы твои

Множественные,

Пока ты не успокоишься.

Спи.

А когда ты начнешь зевать,

Обниму посильнее, от бук и плохих людей

В любовь одеялом закутаю.

Засыпай поскорее.

Я тебя люблю потихонечку,

Приглушенно стараюсь,

Изо всех своих сил —

Лишь бы я не мешалась.

Не отвлекать тебя от насущных забот,

Не спрашивать о приключениях любовных.

У тебя на меня не остается времени —

И мне приходится быть максимально спокойной,

До предела удобной,

Как ты и хотела.

Ты так много кричала о любви к свободе,

Что выбрала быть одинокой