Я с радостью готова зайти с ним дальше. Точка невозврата была пройдена, когда Суворов стянул с меня джинсы и подобрался к нижнему белью.

До него еще ни один парень не видел меня такой… Уязвимой, с горящими от возбуждения глазами.

До его появления в моей жизни грязные эротические мысли всегда пресекались, не получая развития. Продолжали волновать мое естество, но не покидая чертогов разума.

До него я существовала со смирением, что вполне возможно умру старой девой в окружении котов, пожертвовав личной жизнью во благо саморазвития.

Заметив, как Давид Дмитриевич вдруг замялся, прежде чем спустить до коленей вслед за джинсами мои трусики, я приподнялась на локтях.

– Все хорошо?

– Ты девственница, Майя?

Ох… это же не станет проблемой?

Я сдула с лица темный локон и застенчиво кивнула.

Суворов обронил парочку скверных слов и оперся о край стола, поставив руки по обе стороны от моих бедер. Склонил низко голову, прямо над моим сокровенным местечком. Под трусиками ужасно запекло кожу.

– Я… Твоим первым мужчиной должен быть не я.

Не вовремя пробудившаяся совесть в Суворове спровоцировала у меня ироническую усмешку.

– Серьезно?!

Мы почти занялись сексом!

По крайней мере, ртами точно.

Я заерзала, пытаясь принять сидячее положение. Но блондин не шевелился, поэтому я стукнулась подбородком о его макушку, совершив резкое движение.

– Ай!.. – взялась за ушибленную часть лица и страдальчески выдохнула.

После его отказа у меня пропало всякое желание находиться здесь дальше.

Во-первых, непередаваемо стыдно. Во-вторых, обидно, черт возьми.

И вообще, я вспомнила, как Суворов уволил меня совсем недавно, ведь перед этим я разбила баснословно дорогой чайный сервиз…

Все складывалось не в нашу пользу.

Но как быть? Я нуждалась в этой щедро оплачиваемой работе.

– Простите, – взволнованно опустив майку на выставленную напоказ грудь, пробормотала я. – За беспорядок в коридоре…

Суворов медленно поднял голову. Выпрямился и сделал шаг назад. Внезапно обрел отчужденный вид, словно не собирался взять меня прямо на своем рабочем столе минуту назад.

Я плотно стиснула зубы и спрыгнула с гладкой деревянной поверхности. Подтянула к талии джинсы и пригладила растрепавшиеся волосы. Как назло они электризовались.

Наконец, Давид Дмитриевич начал приходить в себя. Заправил в брюки рубашку и застегнул ее на все пуговицы. Провел ладонью по жесткой лохматой бороде и принялся поднимать с пола разбросанные вещи, которые оказались там по вине его нетерпеливости. Я наблюдала за его молчаливыми передвижениями, стоя в сторонке.

Закончив с вихревой уборкой, мой пока-что-босс плюхнулся в кожаное кресло и плеснул в пустой бокал коричневую жидкость.

– О том, что здесь произошло, никому не слова, – отдал указ безэмоциональным тоном и залпом осушил содержимое стеклянной емкости.

Я поморщилась.

На мне висела табличка с надписью: «Идиотка, которая будет трезвонить во всеуслышание о чем-то настолько непотребном и порочащем собственную репутацию»?

Суворов снизошел-таки до того, чтобы посмотреть мне в глаза.

– Я тебя не уволю, если будешь держать рот на замке, – добавил бесстрастно, не скрывая присутствие угрозы в голосе.

– Разумеется, – процедила я с трудно сдерживаемой горечью.

Кто я такая, чтобы шантажировать влиятельного бизнесмена? Какой вес мое слово будет иметь против его слова?

– Рад слышать, – буркнул и взглянул мне за плечо.

Намекал на то, чтобы я поскорее исчезла с глаз его долой?

– Спокойной… ночи, Майя.

Я расправила плечи и зашагала к выходу, на ходу бросив ему в ответ:

– Доброй ночи, Давид Дмитриевич.

Как же быстро к нам вернулся холодный ум…