Простонав, она поднялась и добрела до роскошной ванной комнаты, зеркало в котором показывало ее актуальную версию. Глаза чуть припухшие, рыжие волосы растрепаны. А нежного румянца как не бывало! Оттенок лица чуть зеленоватый даже, прямо скажем. И в области солнечного сплетения давление ощущается.

– Вот не вмешивалась бы ты, Аримея, в мою ночную жизнь! – сказала Римма Федоровна отражению. И тут же икнула.

В животе появилось покалывание. Вот досада-то. Молодая же девка теперь, а пищеварение нежное досталось!

Раздосадованная Римма Федоровна выполнила положенные с утра процедуры, отметив, что румянец возвращается.

– Минералочки бы, – сказала она сама себе вслух. Прислушалась к звучанию собственного голоса и продолжила:

– Одичаю я тут, и поговорить не с кем особо. Надо бы в люди. Или хотя бы чтоб ремонт скорее начался.

Да, тут она оторвется по-полной, руководя подрядчиками.

Подойдя к синему зеркалу, она уставилась на отражение, жившее внутри. Ее прежнее тело. Одежда, что сейчас на ней, на зеркальной версии выглядит нелепо растянутой. Грудь передавлена и глаза, кажется, вот-вот из орбит выпрыгнут.

– Печальное зрелище!

Позади что-то мелькнуло, производя голубоватые брызги по воздуху, раздался треск.

Резко обернувшись, Римма Федоровна снова увидела призрачную кошку.

– Констанция! – обрадовалась она пусть и неживой, но кажется душе.

– Давай хоть с тобой поболтаем, так я себе безумной казаться не буду. Кошка неожиданно перестала метаться, села, посмотрела на Римму Федоровну умными ярко-голубыми глазами.

– Что ты за мной ходишь? Если я тебя привязала именем, это что-то должно значить, ведь так?

Кошка мурлыкнула своим запредельно-хриплым электронным голоском. А потом вскочила, замяукала уже громко, требовательно и метнулась к двери, оглядываясь, будто призывая следовать за собой.

Заинтересовавшись поведением призрачного зверя, Римма Федоровна накинула манто на всякий случай, мало ли куда зверушку понесет, пошла за ней.

Констанция не исчезала, она целенаправленно вела Римму Федоровну вниз по лестнице. В холле на первом этаже попались две служанки. Обе одновременно взвизгнули и всплеснули руками. При этом одна из них несла поднос.

Но Римма Федоровна не остановилась, она бежала за кошкой под звон разбитой посуды, понимая, что животное хочет ей что-то важное показать.

На улице Констанция метнулась в сторону той части замка, где Римма Федоровна почти не бывала. Там была родительская территория, она не очень-то ее интересовала. Но сейчас стоило сделать исключение.

У крыльца пришлось притормозить. Двери замка открылись так резко, будто их изнутри пытался выломать кто-то огромный, дикий, злобный. Но вылетел на улицу не зверь лесной, а мужичок среднего телосложения.

Выглядел он жутко. Глаза светились ярко-красным, рот оскален, вместо зубов видны клыки вампирские. Не человек это, чудовище!

Горящие раскаленными угольками глаза остановились на Римме Федоровне. Страшилище зарычало, бросаясь к ней. Она растерялась, еще не придумав, что ей предпринять, как безумца словно сильная рука подняла и закрутила в воздухе.

Мужчина упал навзничь, продолжая рычать.

По ступенькам с крыльца спускался Мелдиор Адорс. Его глаза тоже горели, но не красным, а темно-фиолетовым цветом. Правая рука вытянута вперед, от пальцев шли яркие лучи, направленные на непонятного одичавшего гражданина.

Мелдиор звучным, ровным голосом произносил заклинание, из которого невозможно разобрать ни единого слова. Позади него сбились в стайку человек десять: слуги и незнакомые мужчины, одетые кое-как и явно впопыхах.

Бесстрашно чернокнижник подошел к поверженному чудищу, поставил ногу ему на грудь, продолжая пронзать своим фиолетовым взглядом и вести колдовские речи.