—  Глупости. Говори! Я впервые в Фолье и быть может у вас совершенно другие порядки!  —  воскликнула, а сама сжала поплотнее губы.

Как же, другие порядки. Дикарство!

В Экиме любая невеста в первую очередь начинала дружить с соседями, налаживать связи, общение. Это самое главное  —  влиться в общество. Зарекомендовать себя. Найти друзей!

Обыкновенно, холостой мужчина не имел хорошей репутации и ему это прощалось. Как только он становился женатым его жизнь буквально начиналась с чистого листа, и все тут же забывали о прошлом. А что же в Фолье? 

  —  У нас... девушка, вышедшая замуж, и не... ваш брак не... вас должен был бы представить муж,  —  со слезами на глазах выдавила Турсуаза, а я поторопилась её подбодрить.

Сейчас мне нужна была правда любой ценой. 

  —  И может статься, что все поймут, что вы живёте раздельно... Да и герцог... он же слышал о вас совсем другое. Тихая, скромная, затворница. 

  —  Да, но это не про меня. Это всё о моей сестре,  —  я не удержалась от смеха.

Ну теперь всё ясно! Как же. Герцог был уверен, что берёт в жёны Бланку. А она само спокойствие, это правда. То что двадцатипятилетняя дочь принца Экима сбежала и вышла замуж за мелкого чиновника, было нонсенсом. Все знали Бланку, она шагу без ведома папеньки бы не ступила. 

  —  Ну что уж тут поделать!? Не вернёт же меня герцог обратно отцу из-за того, что я какая-то не такая? Да и как он это сделает, если я уже успею подружиться со всем Фолье и они все будут знать, чья я жена?  —  весело спросила я. 

Скрывать свои намерения я не собиралась. В конце концов, что они могут сделать? Герцогиня тут я! Причём брошенная, сосланная в какой-то грязный замок в обществе одной только бесприданницы и её брата. 

Хотел тихую жену? Привёз бы в нормальный дом. 

А не в этот рассадник неумех и пьяниц.

Сам-то, наверняка, живёт во дворце. 

  —  Ну что ж. Ты меня не убедила. Значит... готовь наряды! Бал будет! Маскарад... все любят маскарады. И обед будет. И сад мы в порядок приведём. На всё про всё неделя! По каким дням в Фолье балы?

  —  По... средам,  —  выдавила Турсуаза. 

Ну, предположим, я поверила. 

Но и перепроверить стоит.

  —  Значит, даже чуть меньше недели... Ну с уборкой должны разобраться за выходные!

*То же, что “седьмая вода на киселе” 

***

Субботним утром весь замок стоял на ушах. 

Недовольные слуги, будто впервые в жизни, держали в руках тряпки, и то и дело я видела, как кто-то из них испарялся, оставив после себя мусор и перья. Ни угрозы, ни взятки их не брали и первый час работы прошёл практически впустую.

Мурд мне улыбалась, обещала, что всё устроит, но ничего не менялось и стало ясно две вещи:

1. Мурд не авторитет для прислуги.

2. Я не авторитет для Мурд.

Я стояла посреди грязного холла на затоптанном ковре и уже была готова отчаяться, а горничные одна за другой уходили “в уборную” и не возвращались. 

Зато на чёрных ветвях в саду скопилась уже приличная стая птичек, которые весело щебетали и даже не стеснялись того, что нагло отлынивают от работы.

Садовник упорно продолжал уничтожать все посадки. 

Повар отказался учиться хоть что-то готовить, а Мурд его защищала.

Я же прекрасно видела, что даже сама прислуга на обед уходит в деревенский паб, хоть в смете (составленной кое-как) значился обед за счёт герцога. То, что готовит повар они есть не желали. 

К девяти утра положение стало критическим. Не работал никто. 

  —  Невыносимо!  —  вздохнула я.

  —  Вопиюще,  —  кивнула Турсуаза.  —  Но так было всегда... 

  —  Как вы-то это терпели?

  —  М-мы...  —  начала Турсуаза, но я даже слушать не стала.

Ох уж эти люди, которые всё терпят...