Жена Повелителя смерти Дарина Кардашьян

1. Глава 1. Рождение тени

- Ты с ума сошел, Юрий. Подумай, какие от этой могут быть дети,  – будущая свекровь даже не потрудилась понизить голос, и я, находясь в зале, прекрасно слышала, как в кухне Вера Ивановна объясняла Юрке, почему он не может жениться на мне.

Она всегда называла его вот так – полным именем, с важностью и пафосом. И Юрка всегда тайком над этим посмеивался.

А Вера Ивановна не жалела красноречия:

- Я сразу поняла, что с ней что-то не так, - говорила она сухо и деловито. – Эти её постоянные перчатки, то что она всех сторонится… Она обманула тебя, ввела в заблуждение, чтобы воспользоваться твоим положением и финансами семьи.

Сцепив руки и стиснув зубы, я ждала, что ответит Юрка, и он ответил – испуганно, растерянно:

- Но, мама… я же знал… она мне говорила…

Это было так не похоже на того Юрку, которого я знала. Тот Юрка был весёлым, смелым, способным на любое безрассудство – залезть по пожарной лестнице на четвертый этаж, чтобы принести мне в больничную палату цветы, «украсть» меня в рабочий день с выставки и увезти в парк, чтобы просто бродить по берегу пруда, бросая уткам кусочки хлеба. Или устроить фейерверк под балконом моей квартиры, выкрикивая: Алинка, я тебя люблю!

И говорил тот Юрка с такой же неуёмной весёлой энергией, а этот Юрка только мямлил что-то невнятное.

- Это не лечится, - продолжала Вера Ивановна, - это навсегда, понимаешь? И ваши дети будут такими же. Это очень опасно.

- Ничего опасного, - слабо возразил Юрка. – Алина прекрасно живёт, работает, она обыкновенная… просто не чувствует боли, вот и всё.

- Пусть Алина живёт, как хочет, - перебила его мать. – А эта болезнь – это не просто «не чувствует боли». Я не желаю, чтобы мой внук однажды сломал ногу и не почувствовал этого. Или обжёгся до кости, и этого не заметил. Нельзя ставить жизнь будущих детей под угрозу, Юрий. Ты знаешь, что у людей с таким заболеванием предрасположенность к умственной отсталости? Хочешь, чтобы твои дети были умственно отсталые?

- Мама!.. – жалобно и как-то пискляво протянул Юрка.

- Сейчас ты пойдёшь к ней и скажешь, что никакой свадьбы не будет…

На этом я решила прервать разговор любящей мамочки и сына, и вышла в коридор, остановившись на пороге кухни.

Юрка и Вера Ивановна обернулись в мою сторону. Впрочем, Юрка сразу же отвернулся, пряча глаза, и было странно и немного смешно видеть, как взрослый мужчина – высокий, под два метра, широкоплечий, красивый, с модной пышной прической светлых волос, горбится и суёт руки в карманы брюк, словно провинившийся мальчишка.

- Я всё слышала, Вера Ивановна, - сказала я. Стараясь говорить спокойно. – Зачем вы так? Мы с вашим сыном любим друг друга и несмотря на мою болезнь у нас всё будет хорошо.

- Хорошо? – она нахмурилась. – Хорошо для тебя, а не для Юрия. Таким, как ты, нельзя создавать семьи и нельзя рожать.

- Вы так говорите, будто я совершила преступление, - я всё пыталась поймать Юркин взгляд, но мой жених упорно отворачивался.

- Ты совершила хуже, чем преступление, - Вера Ивановна сделала шаг вперёд, будто пряча сына за своей спиной, и Юрка с удовольствием спрятался, умудрившись вместить свои сто восемьдесят пять сантиметров и сто килограммов между мойкой и холодильником. – Ты обольстила моего сына, - методично продолжала обвинять меня несостоявшаяся свекровь, загибая пальцы, и это было уже совсем не смешно, - ты обманула его, ты хотела поживиться за наш счет…

- Всё понятно, - перебила я её. – Можно мне поговорить с Юрием?

Непонятно, зачем я собиралась с ним говорить, если всё и так было ясно. Если бы Юрка по-настоящему любил меня, то вёл бы себя иначе. Точно не прятался бы за мамочкину спину.

А ведь он прекрасно знал, что я страдаю от аналгезии, при которой человек совершенно не ощущает боли. Конечно, Вера Ивановна права, эта болезнь – совсем не редкая удача, как может показаться сначала. Это – проклятье. Хотя, не понятно, за что я могла его получить. В сказке надо оскорбить волшебницу или отказать в любви могущественному чародею, но в реальной жизни нет ни тех, ни других, поэтому нет ответа на вопрос – почему некоторые рождаются проклятыми.

- Можно мне с ним поговорить? – повторила я, потому что Вера Ивановна продолжала стоять между мною и Юркой, а он не торопился выходить из кухни в коридор.

- Говори, - Вера Ивановна пожала плечами, окинула меня неприязненным взглядом с головы до ног и гордо удалилась в зал.

Я не сомневалась, что ей будет прекрасно слышен наш разговор, потому что она даже не потрудилась закрыть межкомнатные двери.

- Юра, - позвала я, и он выполз из-за холодильника, больше похожий на побитую собаку, чем на взрослого, уверенного в себе мужчину.

Уверенного в себе, и в своих чувствах.

- Твоя мама считает, что я тебя в чем-то обманула, - сказала я спокойно, но в груди стало холодно, и сердце сжалось, будто его сдавили ледяной рукой. – А ты что считаешь?

- Алин… - промычал он после недолгого молчания, - я, правда, не знаю…

И замолчал.

Я на секунду прикрыла глаза, собираясь с мыслями и с силами, а потом спросила:

- Не знаешь, жениться ли на мне? Вчера ты не возражал против этого, а сегодня что-то изменилось?

- Алин… - опять замычал он.

- До свидания, - отчеканила из зала Вера Ивановна.

- Прощайте, - сказала я, глядя на Юрку, а потом круто развернулась и пошла к выходу, по пути сорвав с вешалки плащ.

- Алина!.. – крикнул Юрка мне вслед, но не сделал ни шага, чтобы догнать и удержать меня.

Значит, я всё поняла правильно. И эта свадьба в самом деле была бы ошибкой. Я думала, что встретила человека, который полюбил и принял меня такой, какая я есть, а получилось… Получилось, что я встретила не того человека. Хорошо, что все иллюзии рассеялись до, а не после. Хорошо…

Но было мне совсем не хорошо.

Слёзы подкатили к горлу, губы затряслись, и я поняла, что ещё полминуты – и я позорно разревусь перед предателем Юркой, перед злорадствующей Верой Ивановной… Как странно – не чувствовать физической боли, зато испытать такую душевную боль. Вроде бы всё ясно, ничего не изменишь, и уйти – единственно правильно решение, а в груди всё дрожит и сжимается. Наверное, такую боль испытывают, когда ударяют ножом и прокручивают, чтобы помучить посильнее.

Сунув ноги в туфли, я дёрнула двери и шагнула за порог, уже ничего не видя из-за хлынувших слёз.

Пусть так, всё к лучшему… Я зажмурилась, пытаясь удержать рыдания… Не надо никому видеть моё разочарование, мою боль…

Позади что-то лепетал Юрка, а Вера Ивановна удовлетворённо ответила:

- Пусть катится!

Дверь за мной захлопнулась, щелкнул автоматический замок, и я… покатилась. Покатилась в буквальном смысле слова, как пожелала мне несостоявшаяся свекровь – что-то подвернулось под ноги, я споткнулась, не удержалась на ногах и упала.

Я ударилась коленом, привычно не почувствовала боли, и успела подумать, что надо поехать в травмпункт, проверить – нет ли перелома, как вдруг надо мной прозвучал незнакомый женский голос:

- Вот и получилось, а ты не верил. Смотри, вот она - моя тень. Как живая!

Женщина говорила не по-русски, но я её прекрасно понимала. И в то же время не понимала, что это за язык – не французский, тем более не английский… Итальянского я не знаю…

- Что же ты наделала, Алинора, - прозвучал мужской голос – низкий, хрипловатый.

Мужчина говорил на том же незнакомом языке, который я прекрасно понимала, и говорил с сожалением.

- Всё идёт по плану, - уверенно отозвалась женщина, а потом приказала: - Вставай, тень, и подчинись своей хозяйке.

Кто-то взял меня за плечо и встряхнул – резко, требовательно.

Я открыла глаза и вздрогнула, потому что находилась совсем не в парадной Юркиного дома, а в каком-то другом месте. Вместо огромных витражных окон было крохотное окно под потолком, закрытое решеткой. Вместо светлых стен были каменные стены – влажно поблескивающие, освещённые только огнём факела, воткнутого в металлическое кольцо, вкрученное в каменную кладку.

Передо мной стояла женщина в длинном тёмном платье, она-то и трясла меня за плечо. Рядом с ней стоял мужчина – седой, в черном балахоне и смешной плоской шапочке, похожей на толстый блин с длинной кисточкой, в которой перемежались черные и серебряные нити.

Но мне было совсем не до смеха. Неужели, падение оказалось слишком сильным, я ударилась головой и теперь у меня галлюцинации?

Галлюцинации были очень реалистичными, и одна из них – женщина, которая держала меня за плечо, повторила с уже заметных раздражением:

- Ну же, тень! Встала и поклонилась своей госпоже!

Рука на моём плече, холодная капля, упавшая с потолка на мою щёку…

Я вытерла лицо и спросила:

- Что происходит?

- О, у неё голос прорезался, - саркастично сказала женщина. –Поднимайся, у меня мало времени, а я ещё должна ввести тебя в курс дела.

- В курс какого дела? – я не спешила вставать, потому что не знала, как обстоят дела с моими возможными переломами. – Простите, вы не могли бы вызвать «скорую»? Мне надо в травмпункт… - я замолчала, потому что говорить об этом, сидя в каком-то сыром подземелье, было странно.

- Тебе надо не куда-то там, - передразнила меня женщина, выпрямляясь и отходя к стене, - а в постель к моему мужу. Он скоро приедет, и я хочу, чтобы ваша встреча прошла идеально.

- Что?.. – перепросила я, потому что не придумала ничего более умного.