Я снова теряю дар речи. От этой невозмутимости. Веры в то, что всё нормально!

– Ты псих, что ли? – он оказывается рядом, а мне сейчас совершенно всё равно. Хочу его ударить. Треснуть так сильно, насколько это возможно. – Какая тебе разница, что между мной и Владом? Тем более… Это ведь ты послал подставного адвоката ко мне?

Нависает надо мной огромным тёмным полотном.

И довольно произносит:

– Я.

– Зачем? – я его не понимаю, совершенно. Что он делает, для чего. Но знаю только одно – в голову ему может взбрести всё, что угодно. – Для веселья?

– Неверный вопрос, – качает головой, выдыхая воздух мне в лицо. Не приближается, не трогает, но нагнетает. Своим же положением. – Но отвечу. Нет, не для веселья. Но… Я недоволен, что братец забрал моё развлечение.  

Он касается ладонью пряди волос и накручивает на палец. Дёргаюсь в сторону в омерзении, но Генри тянет на себя. Кожу головы пронизывает неприятными коликами, и я громко шиплю.

Мужчина действует незамедлительно. Хватает за талию, прижимает к двери. Протискивает колено между ног и наклоняется вперёд. Опаляет горячим, ненавистным дыханием и произносит:

– И я хочу его себе вернуть…

Не стоит долго думать, о чём он говорит.

Особенно по руке, что скользит вниз. На попу.  

Вырываюсь, проскальзываю между его руки и шмыгаю за спину. Но только потому, что он позволяет это сделать. Спокойно оборачивается и улыбается.

– И что? Теперь будешь шантажировать? Я всё расскажу Владу.

– Вообще, – он прищуривается, и хоть они и братья, совершенно не похожи. – Я не рассчитывал так делать, но… Нет. Я не буду их использовать до одного момента. Пока ты не скажешь Владу, что это был я.

Почему-то я не верю ни единому ему слову. И совершенно не понимаю его мотивов.

– Ты ведь что-то задумал, – выдыхаю, боясь, что это то, что точно не даст мне спокойно спать. Хоть и сейчас я не делаю этого.

Не понимаю, как он может оставаться таким спокойным.

– Пока ничего. Приехал познакомиться с невестой брата… С ним увидеться. Немного повеселиться.

– Для тебя это всё веселье?! – от одних его только слов в груди загорается настоящий гнев. – Как только Влад вернётся… Я всё ему расскажу.

– Тогда все фотографии, имеющиеся у меня на руках, попадут в прессу. Хочешь этого?

Не хочу… Но я устала носиться с этими фотографиями. Хочу избавиться от них. Но… Я ведь потеряю всё. 

Закусываю от досады губу. Сжимаю кулаки и пытаюсь сдержать глупые слёзы!

– Если ты сомневаешься, подкину тебе ещё пищу для размышлений. Как думаешь, что случится с твоим больным отцом, когда он увидит себя во всех новостях? Его сердце ведь не выдержит… А кто будет в этом виноват?

У нас не такие близкие отношения с отцом, но… Понимаю, что да – его сердце не выдержит.

– И ты разрушишь нашу связь с Владом. А мы близки. Поэтому, Лина. Тебе лучше… Пока помолчать. Если ты не хочешь, чтобы я начал свою игру. И боюсь, если я это сделаю… Она тебе не понравится.

***

– Ты в порядке? – родной голос, о котором думала последние часы, наконец, раздаётся за моей спиной. Резко поворачиваюсь и вижу стоящего в дверях Влада.

Сейчас мне не хватает его больше всего на свете. Я запуталась. Не знаю, что делать дальше. Хочу ему всё рассказать, но понимаю, что это будет большой ошибкой. Потеряю карьеру. Стану осуждением. Не попаду в Милан. И возможно… Здоровье отца…

Нет, не хочу об этом думать. Нужно отвлечься, срочно. Иначе… Я убью себя мыслями.

Действую безрассудно, но это то, чего желает душа.

Делаю шаг вперёд, оказываюсь возле Влада. Встаю на носочки, тянусь к нему руками. Он понимает всё сразу, без намёков. Отпускает галстук, что развязывал до этого, и кладёт руки на мою спину. Сама льну к нему, прижимаясь всем телом.