Слава опускает голову, усмехается самому себе, а затем поворачивается ко мне: 

— Сработала старая привычка. 

— Какая? 

— Защищать свою лучшую подругу, — пожимает он плечами, отвернувшись. 

— Почему ты решил, что я в беде? — непроизвольно улыбаюсь я. 

— Ты выглядела напуганной. Вежливо улыбалась, да, но в глазах стоял страх. — Слава вновь смотрит на меня: — Если он просто извинялся, то что тебя так напугало, Ясь? 

— Меня... ничего, — вновь чувствуя тревогу, отвожу я глаза. — Наверное, тебе показалось. 

— Вот опять. Что он тебе сказал? 

— Ничего особенного. Просто спросил, всё ли у меня в порядке. 

— И ты испугалась этого вопроса, потому что?.. 

— Потому что с твоим появлением всё стало ещё хуже! Слав, — не выдерживаю я, поворачиваясь к нему всем корпусом, — нам нужно поговорить. О том, что случилось у конюшни. О том, что происходило за ужином. Ты не должен мне мстить, не должен меня ненавидеть. Забудь, что мы были лучшими друзьями и просто воспринимай меня, как жену своего отца. Как незнакомую девушку, к которой ты будешь относится с должным уважением. В конце концов, я не сделала тебе ничего плохого! 

— Не могу, — поворачивается и он ко мне лицом. 

— Что именно из ранее перечисленного? 

— Всё. Я помню всё, Ясь. И я хочу тебя за это ненавидеть, но выходит плохо. Ты мне не чужая, никогда не была чужой. И твой поступок... Я хочу знать настоящую причину. Поэтому я здесь. Думал, что остался, чтобы мстить, но нет. Мне нужна правда. Плюс, меня не слабо тянет к тебе на физическом уровне, — усмехается он, к концу речи превращаясь в самого себя.  

Я непроизвольно скриплю зубами: 

— Как и к любой представительнице женского пола! 

— А говорила, что не ревнуешь, — сужает он глаза. — Как давно ты стала такой лживой? Что превратило тебя в человека, которого я не узнаю? 

— А ты когда-нибудь меня знал, Слав? По-настоящему? Может быть, я всегда была лживой. 

— Ты о своих чувствах ко мне? — берёт он меня за руку. — Пусть так. Но в остальном я тебя знал. И та Яся не вышла бы замуж без любви. 

— Та Яся не знала предательств, не думала, что в один прекрасный день останется без поддержки, совершенно одна. Она жила в выдуманном мире, в ожидании чуда. Но случилась жизнь, розовые очки разбиты. — Я высвобождаю руку из его пальцев: — Не зачем тебе здесь оставаться, Слав. Не зачем делать вид, что тебе есть дело до меня. Ты чувствуешь себя преданным, да, и я это понимаю, но два с половиной года, что мы обходились друг без друга, говорят о многом. У нас у каждого своя жизнь, и давай всё так и оставим. 

— Нет, — говорит он твёрдо, вновь беря меня за руку. Чуть накланяется в мою сторону: — Нет, Ясь. Не оставим. Я не оставлю. Потому что мне не плевать на тебя. Два с половиной года? Большую часть этого времени я считал, что ты замужем, хотя бы за приличным человеком. Считал, что ты сама преувеличила степень своих ко мне чувств и одумалась в последствии. Но теперь я вижу, что всё не так. Вижу, что ты погрязла в болоте. Осталось выяснить добровольно ты это сделала или тебя вынудили. 

— Ищешь больше причин для ненависти к отцу? — усмехаюсь я. — Слав, тебе давно не шестнадцать, ты можешь порвать с ним всякие отношения и быть счастлив. Но тебе всегда нравилось его ненавидеть, верно? Делать виновником всех своих бед? Потому что брать вину на себя ты так и не научился. 

Пальцы Славы на моих сжимаются сильней, принося мне боль, его губы зло поджимаются, глаза вспыхивают недобрым светом. Он хочет что-то сказать, но его останавливает голос его отца, раздавшийся позади моей спины, от чего я вздрагиваю: