— Да, дорогая, ты перенервничала. Давно не видела сына, хотела, чтобы праздник прошёл на высшем уровне. И ты справилась, милая, справилась. А теперь тебе нужно отдохнуть. Пойдём, я тебя провожу. Прошу вас, гости, продолжайте веселье. Мить, Карин, примите мои извинения, — напоследок обращается отец Славы к мои родителям. 

— Это он! Он свёл её с ума! — зло бросает Слава и срывается навстречу к родителям. 

Я наблюдаю, как он перехватывает мать из рук отца и сам ведёт её по лестнице вверх. Перевожу взгляд на дядю Свята и вздрагиваю от испуга — он прямым взглядом смотрит на меня. У меня второй раз за вечер по коже бегут мурашки. 

6. Глава 6

Наши дни... 

— Знал, что найду тебя здесь. 

Я с силой пальцами сжимаю калитку стойла, делаю глубокий вдох и на выдохе разворачиваюсь в сторону входа в конюшню. Там стоит Слава, вальяжно прислонившись плечом к деревянному косяку, и смотрит на меня насмешливым взглядом. 

— И зачем ты меня искал? 

— Скучно здесь, — пожимает он плечами и делает шаг в мою сторону. — Плюс, хотел извиниться. 

— За что конкретно? — поднимаю я брови. 

Слава смотрит себе под ноги, медленно вышагивая по прелому сену, и улыбается: 

— Да, есть из чего выбирать. Хочешь? 

— Что? 

— Выбрать, Ясь, — поднимает он глаза, остановившись в метре от меня. — Хочешь? 

— Нет, — отворачиваюсь я от него, чтобы открыть калитку. — Мне ничего от тебя не нужно. Ни извинений, ни... 

— Ни — чего, Ясь? — ложится его ладонь на калику, не позволяя её открыть.  

Я смотрю в его глаза, которые вновь слишком близко, которые по-прежнему заставляют моё сердце неровно стучать, которые всё так же красивы. Или даже ещё красивее. Но их выражение... Смесь интереса и насмешки, которые прячут за собой гнев и боль.  

Мне тоже больно, Слав... Если бы ты знал, как мне больно уже очень давно. Так давно, что я почти привыкла к этому ощущению, и, если бы не мой сын... Только он и не даёт мне утонуть окончательно. Но твоё присутствие... Оно делает мою боль острей. 

— Ни твоего общества, Слав. 

— Брось. Тебе наверняка тоже здесь скучно. И потом, твой муж был уверен, что я составлю тебе замечательную компанию. Помнишь? 

— Моему мужу свойственно ошибаться. 

— Давай я извинюсь! — повышает он голос, разворачивает меня за плечо к себе лицом и встаёт напротив, заключив в кольцо своих рук. — Бесит, когда ты называешь его своим. Бесит, что вышла за него замуж, родила ребёнка, — выплёвывает он в сторону, а затем смотрит на меня. Взгляд меняется, становится более примирительным и спокойным: — Но я готов извиниться. За поцелуй, например? 

— Не стоит, — мой голос предательски дрожит. — Лучше отойди от меня и дай вывести лошадь. 

— Не стоит, потому что?.. — ползёт по его губам ленивая усмешка.  

Я молчу, боясь пошевелиться. Нет, не боюсь, конечно. Просто у меня нет на это сил. Когда он так близко, когда его взгляд держит, когда его тёплое дыхание касается моей кожи. Да, я сказала ему, чтобы он не смел ко мне прикасаться. И теперь жду, что он меня не послушает... 

Я закрываю глаза, когда Слава склоняется к моему уху: 

— Потому что понравилось, да? Потому что всё, что ты говоришь пропитано ложью. Но я доберусь до истины. Обещаю. 

— Как обещал всегда быть рядом? — шепчу я непроизвольно. — Тогда мне не о чём беспокоится — грош цена твоим обещаниям, Слав. 

— Ты сама виновата! — с яростью дергает он калитку. 

— Безусловно, — усмехаюсь я, выдерживая его тяжёлый взгляд. 

— Винишь меня? — сужает он глаза. — Я не просил тебя ни о чём таком.  

— Да, ты всегда воспринимал меня, как должное. И без зазрений совести вычеркнул из своей жизни несколько лет нашей дружбы, когда стало сложнее, чем обычно.