– Мелисса, – еле слышно шепчет муж. – Ты такая красивая…
Улыбаюсь, размазывая слезы. Живой, и то счастье.
– Как ты тут оказался? Где Шрингер? Твоя охрана?
– Позови его, – тихо просит Лиам. – Свистни три раза. Он примчится. Я отпустил его перед боем.
Дура-а-ак ты, Фергис!
Вздыхаю, чтобы не высказать вслух все, что я думаю об этом благородном придурке, своем муже.
Засовываю пальцы в рот, как учил меня дед. И пытаюсь свистнуть. Звук получается звонкий. Аж яголы оборачиваются. Но эти твари не видят меня. А господин инквизитор, плашмя валяется на земле и уж точно никаких звуков издать не может.
В зарослях можжевельника, растущего вдоль дороги, внезапно показывается морда Шринка. Я даже слышу его порывистое дыхание.
Остается только подтащить муженька поближе. Перекинуть через седло и пустить коня в галоп. Или самой доставить инквизитора в расположение имперских войск?
Не знаю…
Но эта туша, мой муж, весит целую тонну!
– Не умирай! – шепчу я, всхлипывая. – Пожалуйста, Лиам! Только живи!
Тащу его по траве и прислушиваюсь к дыханию. Кажется, муж снова впал в забытье. Но хоть дышит! Дышит.
Шелковое платье мешается под ногами, цепляется за колючки. Плевать! Сейчас главное – спасти Фергиса. Потом разберемся!
Может, мне и выгодно остаться вдовой. Но сердцу не прикажешь. Я люблю Лиама! Люблю!
Кошусь на яголов. А там драка разгорается с новой силой.
«Давайте, тупорылые отморозки, забейте друг друга до смерти!», – бубню себе под нос и чуть громче зову коня.
– Шрингер, давай сюда!
– А попросить вежливо? – неожиданно раздается из кустов густой баритон.
– Если Лиам погибнет, пущу тебя на колбасу, – шиплю угрожающе.
– Ладно, – подумав, соглашается гордая скотина. – Что я должен делать?
– Подойди ближе, твою мать, – не выдерживаю я. И когда оскорбленный конь показывается из кустов, осторожно поднимаю мужа.
– Присядь, сволочь, – требовательно велю Шрингеру. Ну, какая же противная лошадь! Все нервы вытрепала!
Надменное животное тут же пригибает колени. А я из последних сил перекидываю Лиама через седло.
Пристегиваю каким-то попавшимся под руку ремнем. И рыдая, прошу.
– Беги к своим, мой хороший. Спаси моего мужа!
– Ты любишь его? – требовательно интересуется Шрингер. Вот прямо настоящий шринк, только с копытами и в сбруе.
– Очень! – киваю, всхлипывая. – Помоги ему! Очень тебя прошу!
– Не извольте беспокоиться, герцогиня, – важно заявляет конь и просит еле слышно. – Яголы могут догнать. Отвлеките их на пару минут, госпожа!
Совет здравый. Вот только как это сделать, ума не приложу.
– Езжай уже, – раздраженно бросаю коню. – Времени и так мало…
– Не волнуйтесь, Мелисса, – вежливо заявляет Шрингер и от избытка чувств тычется носом в мои ладони. Чувствую, как шероховатый язык мягкой замшей скользит по коже, и, чмокнув коня в меховую переносицу, быстро разворачиваюсь.
Подняв какую-то дубину, очень напоминающую биту, иду прямо на обидчиков мужа.
– Эй, вы, злобные твари! – ору во весь голос.
Яголы поворачивают в мою сторону тупые разъяренные морды. Но вместо меня видят только ветку дерева. Наверное, решили, что это она с ними разговаривает.
Один даже морду тянет, принюхиваясь.