Прозвучал единственный, глубокий, резонирующий звук, наполненный такой древней силой и мудростью, что Шао почувствовала, как весь мир вокруг нее содрогнулся. Это был звук, который мог издавать только Дракон.

"Интересно," – произнес он, и в его голосе прозвучало… не одобрение, но что-то похожее на признание. – "Музыка смертных… имеет свою силу."

Он убрал руку от циня. Его золотые глаза задержались на лице Шао еще одно мгновение. Затем, так же внезапно, как появился, он развернулся и шагнул обратно в мерцающее пространство у ширмы.

Мерцание усилилось, окутало его фигуру, и через мгновение он исчез, оставив после себя лишь утихающую рябь линци в воздухе и стойкий аромат древнего нефрита.

Шао осталась одна в своих покоях, дрожа всем телом. Не от страха, а от пережитого потрясения. Владыка Дракон пришел к ней. Он слушал ее музыку. Он прикоснулся к ее инструменту. И он сказал, что ее музыка "имеет свою силу".

Это было не просто внимание. Это было признание. Признание ее как чего-то большего, чем просто очередное приношение. Он заметил ее учение. Он заметил ее музыку.

Она посмотрела на цинь. На струнах еще ощущалась легкая вибрация от его прикосновения. Золотой взгляд его глаз стоял перед ее взором.

Жизнь в золотой клетке оставалась сложной и опасной. Госпожа Лань Инь и другие тайны Дворца никуда не делись. Но теперь у Шао появилась не только цель в виде учения, но и крошечный, хрупкий мост, переброшенный через бездну, отделяющую ее от Владыки. Он увидел в ней что-то. Услышал что-то.

Путь познания, путь обретения силы, путь выражения себя – все это вело к нему. К тому, кто был центром этого мира. К Дракону-Владыке. И Принцесса Шао, смертная из низшего мира, чувствовала, что, возможно, у нее есть шанс не просто выжить, но и найти свой путь в этом сияющем, пугающем и удивительном Дворце.

После той ночи, когда Владыка Дракон Ао Гуан появился в ее покоях и слушал ее музыку, Принцесса Шао чувствовала себя иначе. Страх перед ним не исчез полностью – его подавляющая сила была слишком велика, чтобы забыть ее – но к нему примешался трепет, осознание того, что она увидела в его золотых глазах нечто большее, чем просто равнодушие. Он *заметил* ее. Это хрупкое осознание стало для нее тихим источником силы посреди изоляции.

Ее занятия в Великой Библиотеке стали еще более интенсивными. Она чувствовала, как линци впитывается в нее быстрее, словно ее тело стало более пористым для этой энергии. Под руководством Мастера Цина она перешла от теоретического изучения потоков линци к практическому освоению. Мастер Цин учил ее не через сферы, а через медитацию и наставления, передаваемые телепатически – словно он говорил прямо в ее разум.

"Почувствуй линци вокруг себя. Втяни ее. Не форсируй, позволь ей влиться, как воздух входит в легкие," – звучал его голос в ее голове. "Теперь найди ее внутри. Соедини внешние потоки с внутренними. Пусть они циркулируют, очищая и укрепляя."

Шао проводила часы в своих покоях, медитируя, сидя у окна-террасы или в уединенном уголке сада, куда ей теперь разрешали ходить под бдительным, но ненавязчивым присмотром Духов-служанок. Она чувствовала, как линци течет по ее меридианам, вызывая приятное тепло и легкое покалывание. Она училась направлять эту энергию, собирать ее в своих энергетических центрах, которые в Земном Царстве называли даньтянями, не зная их истинного назначения.

Ее успехи были поразительными для смертной. Мастер Цин отмечал это с тихим одобрением. "Твоя природа… она обладает уникальной чистотой, дитя. Неиспорченная тысячелетиями культивации или наследования сил. Это позволяет линци проникать в тебя глубже и быстрее, чем в тех, кто уже имеет устоявшуюся, но, возможно, 'загрязненную' структуру энергии."