– мрачно подумал Жигалан, глядя, как насекомые кишат и толкаются на полуобглоданных телах. Взвалив на плечо мертвого водоноса, а в другую руку взяв свободные оковы, он начал осторожно спускаться к холмам. Быстрые и безжалостные муравьи мгновенно взбегали по ступням и сразу неслись под юбку. Вблизи Прощающие Холмы будто очень тихо и непрестанно шелестели, вызывая дурноту.

Воин аккуратно положил мертвеца на копошащуюся землю и замкнул на его посиневших ногах браслеты. Если этого не сделать, то тело уволокут. А ходить его здесь и искать – недолго и самому пропасть. А так только кости обглодают – если повезет, суставы не расщепят, и скелет останется невредимым. Позже резчики по кости обратят его в предметы хозяйственного обихода. Матаньян-Юло в экстатическом припадке перед лицом скорбящей толпы называл это перерождением, но сам Жигалан про себя называл это изуверством.

Покончив с делом, он запрыгнул обратно на уступ, потеребил подолы своей юбки и стянул с ног мокасины, чтобы как следует потрясти – несколько тварей вылетели на землю. Юный водонос с ужасом смотрел на закованные тела среди холмов, не в силах отвести взгляд. Жигалан взял его за подбородок и повернул к себе.

– Если не хочешь оказаться там же, держись подальше – слышишь, – подальше от всех мужей, что облачены в железо…

– Подальше? Но как же тогда быть, если на нас… Вы же защищаете нас, – пролепетал парень.

– Защищаем, – прорычал Жигалан. – Но только не от самих себя…

Он толкнул водоноса к телеге.

– Беги назад… И никогда не спотыкайся.

4. Глава 4. Букет из кукурузного початка. Часть 2

В отличие от воняющих нечистотами вигвамов в каньоне, каждый кирпичный дом на Площади Предков был окаймлен узкой траншеей. Бурые ручейки текли по склону в отхожие канавы и впивались в общий водосток подошвы Скального Дворца, который завершал свой грязный путь в подземных глубинах.

И в то же время, благодаря инженерной мысли мудрых предков, из более высоких точек Скального Дворца сочилась пресная вода и стекала по выщербленному в камне акведуку, огибающему почти всю площадь. В строениях же, возведенных вдоль него, кирпичи были сложены таким образом, чтобы в стенах оставались протяженные полости – по ним днем и ночью циркулировала вода, подогреваемая домашней печью. А еще такую воду можно было пить, о чем явно догадывались предки, воздвигнув все эти акведуки, полости в скале и колодцы общего пользования.

Перешагнув через сточный ручеек у своего дома, Жигалан отворил дверь и ввалился в темное помещение. Втянул воздух ноздрями. Пахло сном и хвойными иглами. В полостях стен тихо журчала вода. Он бы с радостью рухнул на свое ложе и проспал до сумерек, но людям Кровоточащего Каньона даже на мгновение не должно было померещиться, что военное положение ослабло.

Сбросив с себя тяжелую кирасу, он задрал юбку и присел на нужник. Размякший взгляд блуждал по стыку напольных плит…

– Клятая плоть!.. – вдруг крикнул он, в испуге подобрав под себя ноги. Под ними сидел толстый и лохматый паук.

На крик из-за угла появился Ачуда.

– Не тронь его! Это Ожог.

– Ты рехнулся?! – громыхнул Жигалан. – Мы в вольере что ли живем? Чтоб я его здесь больше не видел!..

Мальчик ему не ответил, и только молча подобрал тарантула и пустил его гулять по своей загорелой руке. Присмотревшись, отец заметил, что глаза его сына отекли и распухли.

– Ты сегодня стал мужчиной, – буркнул отец. – Так от чего ж глаза выплакивать себе, подобно женщине?.. Мне тут рассказали все о произошедшем. На вас напал сумасшедший, но тебе удалось выжить. Говорят, некоторые ветераны уже сталкивались с ним раньше, и все как один его боятся. И что, есть на то основания? Какой он из себя?