Я проваливаюсь в сон в его руках – самый спокойный сон, что я когда-либо знала.

***

Я пробуждаюсь среди благоухающих на ветру садов роз. Там возвышается она – мой двойник, видение неземной красоты с каскадом белых волос и яркими алыми глазами.

– С возвращением, дитя мое!

Улыбка на ее губах притягивает меня ближе.

Когда я разглядываю ее, меня охватывает смятение. Она стоит, как изваяние, в центре безмятежного пруда, окруженного тонкими нитями багровых виноградных лоз, уходящих в глубины вод.

– Смотри, моя милая девочка, – обращается она ко мне. – Знаешь ли ты, что это такое?

Когда я приближаюсь, она приподнимает руки, и виноградные лозы взвиваются вверх в унисон. Женщина достает из своих ниспадающих волос тонкое лезвие и умело перерезает одну из них. Та теряет свой лоск и рассыпается в прах.

– Многие мужья упивались вином моим от буйства моего блуда, – с чарующей улыбкой возвещает она, продолжая отрезать новые витки виноградных лоз. – И цари предавались любодейству со мной; купцы земные богатели от изобилия яств моих!

От речей ее дрожь пробегает по телу моему, и я вдумываюсь в их смысл.

– Это души, что были проданы тебе?

– Не проданы. А отданы в обмен за миг Блаженства на вашей земле Яви. – ее глаза вспыхивают потусторонним знанием. – Ты обретешь могущество сродни моему, дитя мое. Только… в том случае, ежели возжелаешь этого сполна. А пока же у меня есть для тебя одно предложение. Я вижу, как ты страдаешь, как пьешь ты горные травы, дабы усыпить силу мою дарованную тебе. Остерегайся каждого в том поместье: они алчут твоей невинности и стремятся присвоить твою светлую любовь себе, аки пиявки.

Луноликая выдерживает паузу, и выражение ее лица смягчается, когда та продолжает: – Я понимаю, что тебе нужен кто-то, с кем ты сможешь оставаться собой. Поэтому дарую я тебе такую возможность: ты сможешь общаться с одним волколаком в поместье. С кем именно – выбирать тебе. С ним упырь внутри тебя будет пребывать в спячке, но с любым другим он пробудится и будет слово молвить за тебя.

– Их шестеро. Будет ли справедливо, если я изберу троих?

Ее заливистый смех звучит в наступившей тишине как колокольчики.

– Ха-ха-ха! Ты уже владеешь языком так же, как и я!… Ну хорошо, – уступает она. – Три будут принадлежать тебе, и три будут насыщать жажду похоти упыря.

Беловолосая дева издала мелодичный свист, который разнесся по лесу. Из глубин его теневых чащоб медленными прыжками появилось некое существо.

– Игоша, преподнеси три волчьих ягоды нашей почтенной гостье. Убедись, что лицо твое скрыто, гостья может испугаться. – властно приказала она.

Игоша – существо с темно-зеленой кожей, внешне напоминающее человека, но отличающееся неопрятными длинными космами и обветшалым телосложением – протянул три волчьи ягоды в своей заскорузлой и дрожащей ладони, прикрывая свое лицо другой.

Я обеспокоенно отступаю на шаг при виде того, как какое-то существо выползает из канавы. Из его рук выпадают несколько ягод, и он тут же поспешно их собирает, жалобно хныча, совсем как раненый зверь.

– Не прячь лицо, Игоша. Я не боюсь тебя.

Когда я приняла ягоды, на меня навалилась непреодолимая сонливость; зрение помутилось.

– Даруй эти ягоды тем, с кем хочешь пребывать собой. До новой встречи в другом вещем сне, дитя мое, – мягко прозвучал ее шелковистый голос в моем уплывающем сознании.

Вино с его сахаристым привкусом никогда не могло сравниться с одурманивающим вкусом крови, который теперь преследовал мои чувства. Насыщенный пунцовый оттенок, переливающийся в моем бокале, был заманчивым напоминанием о том, чего я отныне жаждала больше всего.