– Я не знаю, не думала об этом, – честно ответила Женя. – У меня нет других мыслей, кроме как всё успеть. И желательно, ещё найти минутку, чтобы покушать хотя бы раз в день, неплохо бы и поспать часа два без перерыва.

– Подумай. Всё-таки тебе легче будет, а ребёнку лучше, – посоветовала Катя.

Женщина насмотрелась на таких вот мамочек, стремящихся быть совершенными, изводящих себя до состояния загнанной лошади.

Вечером тему няни Женя затронула с мужем:

– Серёж, может быть, возьмём помощницу на пару часов в день?

– Зачем? – отрубил мужчина.

Будучи типичным представителем отстранённых от ухода за ребёнком папаш, он полагал, что декрет – это бесконечный сплошной отпуск.

– Ты же не работаешь. Да и мне тогда придётся больше заказов брать, няне же платить надо. Массажистка, няня, ещё скажи, уборщица нужна…

– Да, я дома сижу. Но устаю при этом больше, чем на работе. Я полгода не сплю, вымоталась вся. Мне даже чай днём редко удаётся попить, – пыталась достучаться Женя до мужа, растирая злые слёзы по лицу.

– Кто тебе днём-то спать мешает? – пожал плечами он. – Богдан прекрасно спит в обед, вот и спи с ним вместе.

– Когда он засыпает, я убираю и тебе ужин готовлю, – возразила Женя.

– Но другие же успевают как-то, – разозлился Сергей.

Он наотрез отказывался помогать жене с ребёнком. Не подходил к сыну, не брал его на руки. Мужчину раздражали крики и вообще всё, связанное с Богданом. Особенно то, что его дражайшая супруга, его собственность, массу времени проводит с сыном, оставляя мужа «за кадром». Ребёнок мешал ему сосредоточиться на творчестве.

***

СЕРГЕЙ

Малой плачет и плачет. Я реагирую бурно – налетаю на жену с упрёками, после коря себя за бесконтрольные реакции, злость и неприятие.

Женя, естественно, переключилась на ребёнка с его появлением, и я, талантливый будущий автор, остался без поддержки своей музы.

Как-то язык не поворачивается обсуждать потоки писательских мыслей с женщиной, занятой другими, более значимыми для неё делами.

Роман остановился на этапе того, как герой-муж окончательно обосновывается в инвалидном кресле. Я с муками выписываю, какие эмоции при этом должны терзать героиню-жену. Ещё и вынужден брать дополнительные статьи в работу, что тоже сбивает настрой. Но от этого никуда не денешься – надо кормить семью, расходы с рождением наследника увеличились. Мне чужды заказные тексты, пишу их из-под палки, однако тут без вариантов: приходится тратить на них время, жертвуя книгой.

Перспектива успеха отодвигается всё дальше и дальше, и я компенсирую нехватку ощущения собственной значимости другими моментами: на выходных демонстративно уезжаю в редакцию, якобы по срочному вызову, хотя чаще там выпиваю с другими авторами; требую от жены налаженного быта, спокойствия, чем довожу её до истерик; игнорирую сына, видя в нём причину своей несостоятельности. И не могу остановиться, сам в душе презирая себя за слабости.

Потом семейные конфликты переношу в роман и там мастерски разруливаю их с выдуманными героями, нейтрализуя негатив, полученный от реальности. Иногда думаю: я и роман пишу, чтобы иметь возможность моделировать ситуации, которые не удаются в жизни. Своя рука – владыка. Меня утешает, когда в вымышленном мире всё происходит по моему велению.

Я живу где-то на грани между реальностью и моими вымышленными мирами. Нередко часть вымысла переношу в реал – и наоборот. С фантазией проблем не испытываю, а вот с внутренним огоньком – да, в него надлежит подбрасывать веточки. Мне нужны эмоции, взрыв, огонь, которые рождают мотив и, как следствие, сочный текст. Признаю́, что порой сознательно провоцирую жену на конфликты, а затем, напитавшись взаимными жаркими эмоциями, мчусь перекладывать их в своё будущее произведение. Любое, даже мало-мальское событие, выходящее за рамки текущей монотонной жизни, имеет шанс сохраниться у меня в виде художественной прозы.