Их ей не так давно подарили дочь с зятем, оправа явно стоила немалых денег, которые на свою зарплату она бы не смогла себе позволить, и женщина то и дело трогала подарок, наслаждаясь ощущением собственной значимости.

– Как, если он не хочет?

– Отвлекай, уговаривай. Ты же знаешь своего ребёнка.

– Знаю, что он ничего не ест.

Богдану шёл шестой месяц, но, несмотря на все уверения педиатра, лучше ему не становилось. Он продолжал часами сучить ножками и кричать, отказывался пить и есть что-либо, кроме грудного молока. Мальчик, как и следовало ожидать, начал сильно отставать в росте и весе.

Женя развлекала его книжками, игрушками. Чуть ли не танцевали перед ним, чтобы только открыл ротик.

Хорошо хоть, молоко не пропадало. Даже саму Женю это удивляло – учитывая тот ритм, в котором она жила, и отсутствие возможности нормально питаться.

Молоко было их спасением. Только у груди малыш не кричал, успокаивался.

Зато орал муж. Он не хотел вникать в то, что с ребёнком что-то не так. Своим криком мужчина словно наказывал супругу за невыносимую, нервную обстановку.

– У тебя всё не так: и ребёнок плачет не прекращая, успокоить не можешь. И в квартире бардак, – твердил он.

– Я стараюсь помочь Богдану, но это пока невозможно, – пыталась оправдаться Женя. – Врач каждый день приходит. Она тоже не знает, что посоветовать. А убирать у меня нет возможности, ребёнок постоянно на груди висит.

– Другие всё успевают: и мужа с работы встретить, и прибрать, – упрекал Сергей жену.

В девять месяцев Богдан загремел в инфекционное отделение с кишечной инфекцией…

Те три недели Женя запомнила на всю жизнь. Температура у малыша держалась около 40 градусов на протяжении четырёх дней. Ребёнок сидел, уставившись в одну точку, и повторял монотонно: «Ма… ма… ма…»

Врач, которой Женя позвонила ещё в начале болезни, лишь разводила руками:

– Наверное, зубки режутся. Сбивай температуру.

На пятый день Женя не выдержала и вызвала скорую помощь, настояла на госпитализации.

В стационаре мальчика сразу положили под капельницу и заново провели обследование на предмет патологии желудка. Улучшения не наблюдалось, врачи рекомендовали настраиваться на операцию, а до того – массаж, ЛФК, диетическое питание…

Так что после больницы забот прибавилось.

Приходы же массажистки Кати стали для Жени ежедневным маленьким праздником.

– Иди, мамочка, отдыхай! – командовала потная грузная женщина с торчащей, явно самостоятельно подстриженной чёлкой. – Мы сами справимся. Правда, малыш?

Катя за свои 15 лет работы с детьми и общения с их мамочками успела навидаться всякого, опыт приобрела не только в массаже, но и частично в психологии. Поэтому, глядя на измученную Женю с истинным состраданием, видела, что женщина доведена до эмоционального и физического истощения. Ну что за мужики нынче пошли? Не могут ни заботиться о своей женщине, ни любить…

Жене так непривычно было наблюдать со стороны, как кто-то занимается ребёнком, что она даже не использовала с толком любезно предоставленное ей время – сидела рядышком, наблюдая за уверенными действиями специалиста и наслаждаясь моментом.

Муж по-прежнему не хотел вникать в их дела. Но деньги на Катю исправно давал, за что Женя была ему благодарна.

– Жень, ты уже светишься вся. Почему няню не возьмёшь, извини за нескромность? – спросила массажистка во время очередного сеанса.

Не в её привычках было лезть в личную жизнь своих клиенток, но в случае с Женей она изменила собственным правилам – уж больно раздражал её Женин супруг, который непонятно, то ли работал, то ли нет… Ведь Катя, приходя к ним, частенько заставала главу семьи днём за компьютером. А по её представлению, мужик должен на нормальной работе сутками пахать, а не пальчиками в клавиатуру тыкать.