Почему-то именно это место я любил больше остальных. Еще, будучи школьником, я поднимался сюда в компании своих друзей, чтобы играть и жечь костры. Став же чуть старше, я начал приходить сюда в полном одиночестве, желая собраться с мыслями и отдохнуть. Была здесь какая-то особая меланхоличная атмосфера: все эти брошенные гаражи, мачты высоковольтной линии, растрескавшиеся дорожные плиты, обилие зелени, вороньи крики и практически полное отсутствие людей. Сейчас же мне казалось, что это место ждало меня все эти годы.

Однако одной лишь обзорной площадкой мой путь не ограничивался. Чуть дальше нее находилась наша подстанция, которую огибала дорога, уходя еще выше. Вот только дорога эта далее превращалась в обычную грунтовку, испещренную колеями и превращавшуюся в совершенно непроходимое болото после каждого небольшого дождя. Конечно же, я не смог сдержать своего любопытства и пошел дальше. Дойдя же до подстанции, окруженной решетчатым забором, я с разочарованием обнаружил, что именно сегодня эта дорога была покрыта толстым слоем жидкой грязи. Да, пожалуй, зайти сегодня выше смотровой площадки, у меня не было ни шанса. Но, на самом деле, я не сильно этому расстроился, ведь у меня был еще целый год на то, чтобы обойти всю сопку вдоль и поперек по нескольку раз.

И с мыслью о том, что еще неоднократно вернусь сюда сразу, как только того пожелаю, я зашагал в обратном направлении. Напоследок же я решил взобраться на большую пустую насыпь, где некогда стояла мачта высоковольтной линии, что несколько лет тому назад перенесли за подстанцию. И вот с этой насыпи прямо перед собой я увидел довольно большой пустырь, густо заросший сорняком, где, в самой гуще травы, лопухов и полыньи разглядел несколько приземистых бетонных строений, напоминавших входы в некие подземные коммуникации. Ну, конечно! Это были старые водоочистные сооружения.

Всегда, сколько себя помню, я любил находить и исследовать различные заброшенные сооружения, в коих, благодаря постсоветской разрухе, наш город недостатка не испытывал. Еще в начальной школе мы с друзьями облазали каждую покинутую стройку в городе, массу бесхозных частных домов у подножия сопки и однажды даже целое пустующее общежитие. Было в этих брошенных зданиях нечто привлекательное, некая романтика запустения, которую не каждый был способен ощутить и тем более полюбить.

Стоит ли говорить, что в этот момент во мне во всю силу заиграла тяга к приключениям?

Ведомый непреодолимым желанием поскорее оказаться там, возле входа в эти подземные тоннели, я стал искать способ безопасно спуститься с насыпи на этот пустырь. Однако сделать это оказалось не так уж и просто, ибо мне пришлось бы наугад прыгать в непроходимые заросли, которые могли скрывать за собой что угодно, в том числе и достаточно глубокие ямы. Единственный же более-менее нормальный путь до них лежал со смотровой площадки, куда я тут же поспешил вернуться. И действительно, стоило лишь чуть внимательнее присмотреться, и можно было заметить старую тропинку, почти полностью заросшую травой. Тонкой длинной змейкой она убегала вглубь пустыря. Я был не особо готов к подобным путешествиям, и, тем не менее, я ступил на тропу и, внимательно смотря себе под ноги, побрел по ней навстречу манящей неизвестности. Высокий бамбук и огромные лопухи уже спустя два метра пути почти полностью скрыли от меня и смотровую площадку, и даже небо. Но я продолжал идти, пока не вышел к небольшой бетонной арке, знаменовавшей спуск в подземный тоннель. Крутая бетонная лестница опускалась метра на полтора или два под землю. Своей ветхостью и прямыми формами спуск в тоннель напомнил мне заброшенные строения японского города Хасима, что я видел некогда на фотографиях в интернете. Быть может, тоннели эти были куда старше, чем я изначально мог подумать? Итого, выйдя из зарослей, я ступил на верхнюю ступень и чуть пригнулся, чтобы заглянуть внутрь, но увидел внизу лишь гору пустых бутылок, да пару старых грязных резиновых сапог.