Но вот дебют кончается и следователь задумывается над вопросом: «cui prodest» – кому выгодно? И тут чаще всего в качестве первопричины выступают деньги. Немного реже – месть, власть и ревность. Как ни странно, многие тяжкие преступления вообще не имеют причины. Кто-то кого-то по пьяному делу пырнул кухонным ножом или выстрелил из дробовика. Особо не маскируясь, просто давая выход звериной неосознанной энергии, которая заставляет акулу со вспоротым брюхом пожирать собственные внутренности. Ну, и маньяки. С этим труднее всего, потому что древнеримский принцип «куи продэст» тут не действует, а маскироваться маньяки умеют не хуже нормальных людей.

И всё же, на первом месте деньги. Даже здоровье, вопреки расхожей поговорке, можно частично купить за деньги. Не говоря уже о красоте и внешних признаках молодости. И даже обветшавшую душу можно омолодить, окружив себя с помощью денег особями противоположного пола, брызжущими неукротимыми энергиями юности.

И остаётся только одна вещь, которую нельзя купить за деньги. Это любовь женщины. «Can’t Buy Me Love» – нельзя купить любовь, как утверждал в своей песне купавшийся по горлышко в женской любви Пол Маккартни. Хотя слова, как водится, написал Леннон, которому женская любовь заливала уже и ноздри и глаза. «Can’t Buy Me Love»… В русской транскрипции – «Кинь бабе лом».

Дятлов подошёл к выходящему во двор прокуратуры окну, и распахнул створку. Такого тёплого сентября, как в этом году, не было уже давно. Внизу на скамейке сидел какой-то длинноволосый парень с ретро-магнитолой в руках и, опустив голову, слушал песню. Странный парень… Кто сейчас слушает такие магнитолы? Все в наушниках. «Бум-бум, бум-бум, бум-бум-бум…» – нейрофанк. Вот и всё, что надо мозгам. Замысловатый ритм «Take Five» Дэйва Брубека всего за каких-то полвека эволюционировал в это вырожденное «бум-бум», которое идёт по проводам, один конец которых подсоединён к мобилке, а второй воткнут прямо в мозг.

А песня внизу странная…

Дятлов прислушался. Красивая, грустная на пределе и одновременно вроде бы чуждая, совсем чужая его слуху. Какие-нибудь англосаксы, вроде Deep Purple или Рика Вэйкмана, куда ближе.

Да, осень бывает тёплой, как весна. Вот как сейчас эта осень за окном его кабинета. Нам дае надию…

…Та осень была большая мастерица дарить надежду. Расщедрилась тогда на полную катушку. У Марины в сумочке лежал алмаз, который старый Ботвинник оценил в шестьсот тысяч долларов. Эта надежда была такой большой, что её хватило бы с лихвой до конца жизни. Но вышло так, что жизни этой у Саши и Марины осталось совсем мало.

Волковой как-то сказал, что когда он поднимет в воздух свою собственную «Сессну» над тропическим лесом, то включит именно эту песню – «Over and over». Это была его мечта. Его с Мариной мечта.

«But the dream was too much for you to hold»

«Но мечта была слишком большой, чтобы ты могла удержать её» – так пел Фрэнк Синатра из колонок одинокого кафе в том прозрачном осеннем лесопарке за сутки до смерти Саши и Марины.

Вместо встречи на берегу оазиса Порто Алешандри, когда необыкновенной красоты женщина с девочкой на руках высматривала в небе «Сессну» своего мужа, та осень подарила им совсем другое. Расплывающееся чёрное пятно на свитере Марины и её искажённое мукой лицо, на котором вдруг на мгновение мелькнула улыбка. Наверное, он никогда уже не сможет забыть этого…1

Дятлов закрыл окно, чтобы не слышать этой царапающей душу песни.