Сергей Ильич улыбнулся как можно любезней, намереваясь произвести хорошее впечатление:

– Я услышал о вас от моего приятеля… э-э-э… синьора Афонина. Он заказывал у вас фигуры девяти муз для своего театра в городе С.

Ди Степпа утвердительно кивнул.

– Очень тонкая работа! – восторженно похвалил Стрешнев, уверенный, что нашел нужный тон разговора. – У вас прекрасный вкус и золотые руки, синьор!

Ваятель даже не улыбнулся, как сделал бы на его месте любой другой, услышав похвалу. Напротив, синьор Пьетро нахмурился и холодно промолвил:

– Чего хотите вы?

– Заказать или купить что-нибудь из ваших работ, – с готовностью ответил Стрешнев, осмотревшись вокруг себя: – Однако, не видя образцы, а также не имея чести посетить вашу мастерскую…

Скульптор хотел было что-то сказать, но тут стоящие у окна напольные часы в виде танцовщицы, держащей в руках циферблат-бубен, прозвенели восемь раз.

– Простите меня, синьор, – обратился он к Стрешневу с ледяной учтивостью, – но, к сожаленью, наша встреча не была заранее оговорена. Строжайший режим заставляет жить не так, как хотелось бы… В это время меня посещает доктор. Так что вынужден извиниться за прерванную беседу, и жду вас завтра к полудню.

Он кивнул головой, и слуга с любезным равнодушием указал Стрешневу на выход.

– Прошу быть обязательно… Меня очень заинтересовало ваше предложение… – услышал Сергей Ильич вслед голос скульптора.

Он неспешно двинулся по улице, рассчитывая зайти в ближайшую по пути остерию. У Стрешнева даже засосало «под ложечкой». Но тут навстречу ему промчалась карета и остановилась у ворот, из которых он только что вышел.

«Наверно, доктор приехал…» – подумал Сергей Ильич. Из кареты вышел мужчина. За ним – девушка. На юном лице было написано любопытство и нетерпение. Взяв ее под руку, мужчина постучал в знакомую калитку. Калитка незамедлительно отворилась, и новые гости поспешно вошли во двор. А карета осталась у ворот. Чувство голода улетучилось, словно пар над чашкой чая. Сергей Ильич решительно повернул назад.

Для начала он полюбопытствовал, нельзя ли проникнуть в палаццо со стороны узкого переулка. Переулок был темен и пуст. Крепкие – толщиной в руку – ветки винограда добрались до самого верха кирпичной стены.

Не долго думая, Сергей Ильич стал взбираться по лозе. Не прошло и минуты, как, сам себе дивясь, он уже спрыгнул в траву, по ту сторону ограды, подбежал к дому и, ухватившись за толстую ветку, без труда подтянулся на ней. Окно сразу же оказалось перед его носом.

Эта была та самая комната, в которой Стрешнев успел побывать. Он не слышал, о чем говорили пришедшие к скульптору, но превосходно все видел.

В гостиной шел торг. Пьетро ди Степпа отсчитывал деньги под немигающим взором мужчины. Девушка стояла рядом, разглядывая картину с цыганами – видимо, ее покупали. Наконец продавец и покупатель ударили по рукам. Слуга достал из шкафа синюю бутыль с вином и стал разливать его по бокалам. Мужчины чокнулись. Девушка пить не стала. Затем, откланявшись, они повернулись к выходу, но тут!..

Тут произошло нечто такое, от чего кровь у Стрешнева похолодела, несмотря на вечернюю жару.

Мужчина пошатнулся и рухнул на пол. Девушка вскрикнула, но не успела она кинуться к упавшему спутнику – слуга схватил ее и по кивку хозяина насильно влил ей в рот вино, от которого она только что отказалась. Гостья сопротивлялась, несколько алых капель упали на светлое платье.

Скульптор подождал минуту-другую и, убедившись, что они то ли мертвы, то ли без памяти, – усмехнулся такой зловещей улыбкой, что Сергей Ильич чуть не свалился с дерева.