Над озером опустилась ночь. Я уступил свое место в палатке Бориславу, а сам расположился на ночлег в своем тесном «Москвиче» и долго еще не мог уснуть в размышлениях над предложением Борислава. Путешествовать по Солнечной системе – весьма опасное занятие. Поэтому, приняв твердое решение ограничиться лишь экскурсией на ЛОТУС, в сладостном спокойствии забылся долгожданным сном.

Довольно нескоро, но все же стихли шумы и перешептывания увлеченных друзей. А где-то там, на востоке, уже зарождался новый день, неся с собой удивительное, неповторимое и манящее своей загадочностью завтра.

Я проснулся по своему обыкновению ранним утром, едва забрезжил рассвет. По темному еще небу плыли легкие, освещенные солнцем розовые облака, хотя на земле было пока сумрачно и холодновато. Я с детства люблю смотреть, как начинается день и как он заканчивается. Обидно занимать сном время, отведенное для жизни.

Выйдя из машины, где провел эту ночь и проделав несколько упражнений, согревающих и разминающих мои затекшие в тесном пространстве маленькой машины конечности, я, несмотря на проникающий под одежду осенний утренний холод, отправился на свою обычную прогулку по лесу.

В памяти всплывали события прошедшего дня, некоторые из которых разум по-прежнему отказывался воспринимать. В моем сознании все чаще возникал образ сигарообразной башни, и я уже испытывал страстное желание побывать внутри нее.

Я медленно бродил по лесу, собирал хворост для костра и обращал свой мысленный взор к холодным звездам ночного неба, к черной бесконечной пустоте пространства. Что может так занимать человека в этом безжизненном мире, в этой враждебной для всего живого среде, да так, что такую красивую, родную, теплую планету он воспринимает как продовольственный магазин, не более того? Так, предаваясь размышлениям, я не заметил, как охапка хвороста оказалась довольно внушительной, и заспешил обратно.

Рассвело. Несмотря на столь ранний час, лагерь уже не походил на сонное царство. Напротив, в нем царила какая-то суета, разбавленная веселым детским смехом. Обычно я не мог разбудить своих ребят и в более позднее время. Удивленный подобной метаморфозой, я в растерянности вышел на опушку.

– Папа, где же ты ходишь? Мы уже заждались тебя. – Игорь бежал навстречу мне, подпрыгивая от нетерпения.

Теряясь в догадках, я пошел быстрее, повинуясь общему настроению.

– Папа, дядя Боря обещал нам показать свою ракету. Ты что, не помнишь? – Подбежавший к нам Виталик казался обиженно-растерянным.

– Помню. Но не раньше завтрака. Вы что, хотите проголодаться на самом интересном? – Я бросил охапку хвороста возле кострища.

Что тут с ними сделалось! Игорек схватил чайник и бросился с ним за водой. Виталик стал лихорадочно укладывать хворост, после чего стремглав помчался в палатку за спичками. Я сделал комически испуганное выражение лица и отступил в сторону. Борислав взирал на все молча, давясь от смеха.

– Доброе утро. Как спалось вам в обществе этих разбойников?

– Доброе утро. Прекрасно, если не считать того, что перед сном они меня в оба уха заваливали вопросами, а утром разбудили ни свет ни заря. Уж очень хотели увидеть ракету. Вы знаете, Павел, я, по наивности своей, думал, что, имея возможность безраздельно пользоваться неограниченными богатствами других миров, являюсь богатейшим из людей, но, оказывается, горько ошибался. У вас есть два бесценных сокровища. Я от чистого сердца завидую вам. К сожалению, судьбой не было уготовано мне отцовское счастье.

– Все готово! – в один голос крикнули мои «сокровища» и стали энергично махать нам руками, приглашая к столу.