– Ты знаешь, что делать. Не удивлюсь, если предприняла первые шаги.

– Пока воздерживаюсь, – сказала Мамалиева и отошла от окна. – Я приду в понедельник, чуть позже. Что тебе принести?

– Исполнить моё желание ты не сможешь. Хотел бы услышать из твоих прекрасных губ нужные для себя новости. А всё другое неинтересно.

– Сейчас и я понимаю, что можно было остановиться. Тогда казалось, что это выше моих сил, а теперь… тем более.

– Ограничься тогда воспитательной беседой. Она возымеет должного эффекта, если просто застыдишь. Приносить ничего не нужно, я предлагаю увидеться на стадионе в субботу, в первой половине дня.

Женщина кивнула и ушла.

Планы мести оставались в силе, и замужняя молодая женщина признавала себе, что отчасти это обусловлено боязнью увлечься новым знакомым. Он всё больше занимал её внимание, но зайти в гости не осмеливалась. Второй день она искала встречи с Дагларовым, жену которого и была намерена наказать. Подолгу бывала во дворе дома, стала больше подвижной, могла лишний раз и в магазин сбегать. Лифтом пользовалась реже, по ступенькам вниз неслась, как юная девушка. На общей кухне то семечек пожарит, предварительно обработав в солевом растворе, то придаст картофельным чипсам квадратный вид и возомнит себе, что она исполняет просьбу Гадаева. Купила небольшой кулёчек кукурузных зёрен, из которых, по словам продавщицы, должны были получиться одни петушки, но «вылупилась» только половина. Наиболее крупных назвала «заманчиками» и стала есть прямо из сковородки. Затем попробовала и с шоколадной крошкой, и с вареньем, а нераскрывшиеся зёрна отнесла птичкам. При готовке ужина возникло ощущение, что она по его желанию пожарила маринованные в соусе куриные крылышки, он же попросил добавить целый пучок кориандра и хорошенько поперчить. Закончив, пришла домой. Мужа не было дома, и ребёнок куда-то вышел. «Где же им быть, если не у неё», – с досадой подумала она и попыталась связать равнодушное к себе отношение со своими тайнами. Перед телевизором с семечками в руках на тарелке она переключалась от одного мужчины на другого. Под первым номером шёл оказавшийся на её пути случайный человек, и верила, что в скором времени сумеет отличиться и вернёт себе душевный покой. Предателем себя ощущала лишь чуточку, кроме обозначенной темы, планы никакие не строила.

Стук в дверь оторвал её от размышлений. В комнату вошла соседка и спросила разрешение попользоваться её находившейся на кухне старой сковородкой для жарки семечек. Следом показалась Дагларова. При встречах с Мамалиевой они обоюдно сохраняли дистанцию. Инициатива исходила от последней, а та не пыталась изменить что-либо в виду бесполезности, но ради мужа продолжала поддерживать отношения.

– Привет, как дела? – спросила она и прикрыла за собой дверь. – Я за тобой, пойдём, ужин стынет.

– То же самое. Мои не у тебя?

Отражённое на лице Мамалиевой недружелюбие не осталось незамеченным со стороны другой женщины. Складывалось впечатление, что она выражает не сиюминутное недовольство ею, а таит в себе вражду. Предположений никаких не было, Дагларова присела на стул и ответила:

– Берт, да, а Ринат играется в коридоре. Дарин, отчего ты охладела к нам? Правда, теплы мы и не были между собой, но что нам делить? Кариб уважает тебя, он и предложил вместе поужинать. Одно время мы часто собирались, и нет причин оставлять это в прошлом.

– Важнее, чтобы уважал того, кого обязан, а бытовые касательства не должны быть в натяг. – Мамалиева продолжала держаться обособленно.

Ответ озадачил вторую, желание разобраться в общих причинах охлаждения отношений отпало. Это могло вызывать недовольство, она поднялась и сказала: